4
«Ах, до чего же глупыми мы были,–
сказала леди Невилл про себя.
И мысли смутные её накрыли:
«Как жаль, что леди Смерть не дочь моя!
Была бы дочь, то я б хотела всё же,
чтоб на неё была она похожа».
«Графиня ла Кандини,– Смерть сказала.
Она лишь только имя назвала,
едва графиня на пол не упала –
совсем обескураженной была
И вскрикнула, но хриплый писк раздался.
А ей помочь никто и не пытался.
«В дальнейшем буду здесь поосторожней,–
продолжила с весёлым смехом Смерть.
Графиня раскраснелась – невозможно
такое унижение стерпеть:
её, графиню, Смертью не избрали!
«Не очень нужно! Не было печали»!
«А Компсон? Капитан? Нет, не годится,–
Он слишком добр,– проворковала Смерть.–.
страдать он будет, Смертью обратившись.
Чужую боль не сможет он терпеть.
У капитана руки задрожали,
глаза его наполнились печалью..
«И Лоримонд,– красавица сказала,–
Он слишком молод, мало знает жизнь.
Понравился он мне с начала бала.
В нём доброта и праведность сошлись».
Поэт краснел, ответить порывался.
Колени преклонить пред ней пытался,
Но почему-то прямо стал, как Компсон,
его осанку поспешил принять.
«Не Торренсы, конечно. Здесь всё просто,–
сказала Смерть,– супругов не разнять!
Любовь их отрицает мрак и зло.
Им недоступно Смерти ремесло».
Но Смерть от леди Торренс не отходит.
С её лица она не сводит глаз.
«Ах, что сейчас со мною происходит?
Ведь я была тогда моложе вас,
когда я стала Смертью поневоле.
Была я слишком долго в этой роли.
И каково же, очень интересно,
вновь оказаться женщиной простой,
очнуться в этом возрасте прелестном»!?
Но леди лишь качнула головой
и, содрогнувшись, в ужасе молчала.
А леди Смерть спокойно так сказала,
верней назвала имя: «Леди Невилл»!
Та отвечала: «Здесь я, здесь, увы»!
«До вас ещё никто достойным не был.
По-моему, единственная – вы!–
сказала Смерть.– И вас я выбираю»…
А в зале тихий вздох гостей растаял.
Старуха слышит голос свой спокойный:
«Я польщена. Но, почему же я?
Не отыскался более достойный?
Чем личность привлекает вас моя»?
«Не отыскался,– Смерть ей отвечает.–
Никто на свете лучше вас не знает
о том, что жизнь бессмысленно проходит,
и от неё никто так не устал.
И ко всему, что в мире происходит,
свой интерес, как вы, не потерял.
Никто, как вы, не в силах относиться
к чужому горю – своего добиться,
на скорбь отца, на ужас невзирая,
заставить делать то, что нужно вам.
Неважно, что ребёнок умирает,
зато письмо отец вручит мне там.
В груди у Смерти сердце остаётся,
подобное иссохшему колодцу.
И сердце леди Невилл, полагаю,
годами жизни опустошено.
Как раковина, гулкая, пустая,
в её груди заложено оно.
Вы ролью Смерти будете довольны.
Ведь девушкой я стала ей невольно».
Смерть к леди Невилл лёгкою походкой.
приблизилась и стала перед ней.
Глаза её, глядевшие так кротко,
блестят в отсветах солнечных лучей.
В багряном свете солнца ранним утром
застыли гости в ожиданье смутном.
А леди Невилл руки заломила,
во все глаза на девушку глядит.
Она за ней внимательно следила,
волнуясь, но храня достойный вид.
«А мы теперь должны поцеловаться,–
сказала Смерть,– приходится считаться
с обычаями древности глубокой.
Так прежде стала Смертью я сама.
Как посвященье к миссии высокой.
Зачем? Скрывает времени туман».
Она с восторгом головой тряхнула,
и золотые кудри всколыхнула.
«Скорее, поскорее!– торопила,–
Хочу немедля человеком стать»!
Хозяйка же её предупредила:
«Не подойти вам может эта стать!
Теперь была спокойна леди Невилл–
за выбор свой ведь Смерть сама в ответе,–
За годом год пойдут, и может статься.
что надоест вам это. Что тогда»?
«Возможно,– Смерть сказала,– разобраться
мне в этом предстоит. Пройдут года
и перестану быть такой красивой,
хотя надеюсь, жизнь прожить счастливой.
Потом умру, но буду человеком.
Ведь искупила я свою вину.
Повинна я была в проступке неком.
Сейчас его не вспомнить глубину.
Но Смертью стала именно тогда я.
Чем провинилась, не припоминаю.
Со временем забудете вы тоже»…
Она была пониже леди Невилл
Она была на много лет моложе.
И, кто б на них ни глянул – кем бы ни был,
подумает, что это дочь и мама.
(Всю жизнь была бездетной эта дама).
И леди Смерть на цыпочки привстала,
чтоб леди Невилл в лоб поцеловать.
Целуя, тихо на ухо сказала:
«Когда придёт пора мне умирать,
состарюсь я тогда и подурнею,
вы ж будете нежны, как орхидея.
Вы будете свежи и так прекрасны,
как были прежде в восемнадцать лет.
И я прошу вас искренне и ясно:
Так будьте же тогда добры ко мне».
А за спиной у леди зашептались
красивых дам нарядные кружки,
и джентльмены с ними завздыхали,
задвигались, желаньям вопреки,
подобные толпе марионеток,
в галантные наряды разодетых.
«Я обещаю,– старая сказала
прийти тайком, от боли уберечь».
Сухие губы с тем она прижала
к душистой щёчке юной леди Смерть.
4
«Ах, до чего же глупыми мы были,–
сказала леди Невилл про себя.
И мысли смутные её накрыли:
«Как жаль, что леди Смерть не дочь моя!
Была бы дочь, то я б хотела всё же,
чтоб на неё была она похожа».
«Графиня ла Кандини,– Смерть сказала.
Она лишь только имя назвала,
едва графиня на пол не упала –
совсем обескураженной была
И вскрикнула, но хриплый писк раздался.
А ей помочь никто и не пытался.
«В дальнейшем буду здесь поосторожней,–
продолжила с весёлым смехом Смерть.
Графиня раскраснелась – невозможно
такое унижение стерпеть:
её, графиню, Смертью не избрали!
«Не очень нужно! Не было печали»!
«А Компсон? Капитан? Нет, не годится,–
Он слишком добр,– проворковала Смерть.–.
страдать он будет, Смертью обратившись.
Чужую боль не сможет он терпеть.
У капитана руки задрожали,
глаза его наполнились печалью..
«И Лоримонд,– красавица сказала,–
Он слишком молод, мало знает жизнь.
Понравился он мне с начала бала.
В нём доброта и праведность сошлись».
Поэт краснел, ответить порывался.
Колени преклонить пред ней пытался,
Но почему-то прямо стал, как Компсон,
его осанку поспешил принять.
«Не Торренсы, конечно. Здесь всё просто,–
сказала Смерть,– супругов не разнять!
Любовь их отрицает мрак и зло.
Им недоступно Смерти ремесло».
Но Смерть от леди Торренс не отходит.
С её лица она не сводит глаз.
«Ах, что сейчас со мною происходит?
Ведь я была тогда моложе вас,
когда я стала Смертью поневоле.
Была я слишком долго в этой роли.
И каково же, очень интересно,
вновь оказаться женщиной простой,
очнуться в этом возрасте прелестном»!?
Но леди лишь качнула головой
и, содрогнувшись, в ужасе молчала.
А леди Смерть спокойно так сказала,
верней назвала имя: «Леди Невилл»!
Та отвечала: «Здесь я, здесь, увы»!
«До вас ещё никто достойным не был.
По-моему, единственная – вы!–
сказала Смерть.– И вас я выбираю»…
А в зале тихий вздох гостей растаял.
Старуха слышит голос свой спокойный:
«Я польщена. Но, почему же я?
Не отыскался более достойный?
Чем личность привлекает вас моя»?
«Не отыскался,– Смерть ей отвечает.–
Никто на свете лучше вас не знает
о том, что жизнь бессмысленно проходит,
и от неё никто так не устал.
И ко всему, что в мире происходит,
свой интерес, как вы, не потерял.
Никто, как вы, не в силах относиться
к чужому горю – своего добиться,
на скорбь отца, на ужас невзирая,
заставить делать то, что нужно вам.
Неважно, что ребёнок умирает,
зато письмо отец вручит мне там.
В груди у Смерти сердце остаётся,
подобное иссохшему колодцу.
И сердце леди Невилл, полагаю,
годами жизни опустошено.
Как раковина, гулкая, пустая,
в её груди заложено оно.
Вы ролью Смерти будете довольны.
Ведь девушкой я стала ей невольно».
Смерть к леди Невилл лёгкою походкой.
приблизилась и стала перед ней.
Глаза её, глядевшие так кротко,
блестят в отсветах солнечных лучей.
В багряном свете солнца ранним утром
застыли гости в ожиданье смутном.
А леди Невилл руки заломила,
во все глаза на девушку глядит.
Она за ней внимательно следила,
волнуясь, но храня достойный вид.
«А мы теперь должны поцеловаться,–
сказала Смерть,– приходится считаться
с обычаями древности глубокой.
Так прежде стала Смертью я сама.
Как посвященье к миссии высокой.
Зачем? Скрывает времени туман».
Она с восторгом головой тряхнула,
и золотые кудри всколыхнула.
«Скорее, поскорее!– торопила,–
Хочу немедля человеком стать»!
Хозяйка же её предупредила:
«Не подойти вам может эта стать!
Теперь была спокойна леди Невилл–
за выбор свой ведь Смерть сама в ответе,–
За годом год пойдут, и может статься.
что надоест вам это. Что тогда»?
«Возможно,– Смерть сказала,– разобраться
мне в этом предстоит. Пройдут года
и перестану быть такой красивой,
хотя надеюсь, жизнь прожить счастливой.
Потом умру, но буду человеком.
Ведь искупила я свою вину.
Повинна я была в проступке неком.
Сейчас его не вспомнить глубину.
Но Смертью стала именно тогда я.
Чем провинилась, не припоминаю.
Со временем забудете вы тоже»…
Она была пониже леди Невилл
Она была на много лет моложе.
И, кто б на них ни глянул – кем бы ни был,
подумает, что это дочь и мама.
(Всю жизнь была бездетной эта дама).
И леди Смерть на цыпочки привстала,
чтоб леди Невилл в лоб поцеловать.
Целуя, тихо на ухо сказала:
«Когда придёт пора мне умирать,
состарюсь я тогда и подурнею,
вы ж будете нежны, как орхидея.
Вы будете свежи и так прекрасны,
как были прежде в восемнадцать лет.
И я прошу вас искренне и ясно:
Так будьте же тогда добры ко мне».
А за спиной у леди зашептались
красивых дам нарядные кружки,
и джентльмены с ними завздыхали,
задвигались, желаньям вопреки,
подобные толпе марионеток,
в галантные наряды разодетых.
«Я обещаю,– старая сказала
прийти тайком, от боли уберечь».
Сухие губы с тем она прижала
к душистой щёчке юной леди Смерть.