В томительном чередованье дней
То я богаче всех, то всех бедней.
Уильям Шекспир*
1
Семейство Сониных росло и расширялось.
В него вписались кошка и собака.
Её нашли (наверно потерялась),
Отмыли, нарекли её "Макака".
В ней, правда, было что-то обезьянье.
Немой вопрос в глазах её читался.
И Юра это странное созданье
Понять не в силах был, хоть и пытался.
В квартире стало как-то тесновато.
И Сонины решительно и смело
Вдвоём взялись за каверзное дело,
Стараясь обменять свои палаты
На более обширную квартиру.
Где? - На толкучке, на проспекте Мира.
2
Весенний день. Одесса расцветает.
Пышны каштаны на проспекте Мира.
Людской поток бурлит, не иссякает,
Во всех умах один вопрос - квартира.
Везде листки с хвостами телефонов
И адресов с условием обмена
Весенний ветер треплет монотонно
На ветках, на столбах и грязных стенах.
Здесь маклеры развёртывают схемы -
Обменов многократные прогоны,
Коварные, как планы Пентагона,
Понятные, как рыбам теоремы!
Кишит народ всех уровней культуры.
Здесь вечера проводят Таня с Юрой.
3
И ровно после месяца хождений,
Всего лишь за две с хвостиком недели,
Они в родных советских учрежденьях
Оформили обмен, как и хотели.
У них район - у тех большая площадь.
И погрузивши вещи спозаранку,
Поехали на новую жилплощадь -
"В деревню, к тётке, в глушь" - на Молдаванку.
И раньше от ума случалось горе.
Они ж, в погоне за большой квартирой
Ушли в трущобы от родного мира,
Бульвар покинув, парки, берег, море.
И весело квартиру обживая,
Поют, грядущих бед не представляя.
4
А Молдаванка, вот она какая:
Прилизанная для приличья сверху
Окраина фабрично-заводская,
Она совсем другая на поверку.
В её дворах давно прогнили трубы,
В её домах текут и стонут крыши,
Её жильцы приветливы и грубы,
И тараканы здесь резвы, как мыши.
Заводы дым выбрасывают чёрный.
И часто ночью въедливая сажа
Бельё хозяйкам на балконах мажет
Своим контрастным росчерком минорным.
А во дворах слышны такие речи,
Каких не знали в Запорожской сечи!
5
Татьяна добивается ремонта.
Она теперь почётный член домкома.
Приглашена решением "бомонда"
Обширного обшарпанного дома.
И строчит заявленья и прошенья,
И ходит в исполком и на заводы.
И выходила, умница, решенье:
Их дом "включён в ремонт водопровода".
Траншею экскаватор вырыл споро:
Труб не было - их ржавчина сожрала.
Вода в земле по их следам бежала
Под дом, в подвалах делая озёра.
Подвалы, загнивая, разрушались
И комары в них тучей размножались.
6
Теперь у Юры полная свобода.
Он создаёт на базе реферата
Систему испытаний для завода.
Ремонт квартиры - скромная оплата.
Оторвано от мира дворового,
Отрезано от обстановки нищей,
Практически отстроенное снова
Для Сониных просторное жилище.
Семью соседи очень уважают.
Таких людей вокруг довольно мало.
И Юру с Таней в роли "генералов"
На свадьбы и рожденья приглашают.
Они сначала скромно соглашались,
А после благодушно отбивались.
7
А свадьбы во дворе у них играли!
Такое раз увидишь - не забудешь.
А, если сам на свадьбе погуляешь,
Всю жизнь веселье это помнить будешь!
Весь задний двор накрыт огромным тентом.
Под ним пространство - свадебная зала -
Столы, оркестр, вокруг цветы и ленты.
Людей сюда вмещается не мало.
И свадьба загремела - фу-ты - нуты!
Невеста, их соседки Клары дочка, -
Бутончик неизвестного цветочка:
Возможно розы, а не то - цикуты!
Жених, сосед - мальчишка волосатый.
Его на днях забреют во солдаты.
8
Родня и молодые сели рядом,
А вдоль столов скамьи для приглашённых.
И в пору подивиться их нарядам
В Италии и Франции рождённых!
Блузоны, водолазки, мокасины,
А кружева - заморская реклама!
Таких не знают наши магазины.
А запахи! Шанелью пахнут дамы.
Причёски их уложены по моде.
Особенно прекрасна тётя Рая
На фоне полусгнившего сарая.
Но, "Се ля ви", как говорят в народе.
Заметки эти, ясно, не для прессы,
Но, как-то одевались же в Одессе!
9
А свадьба набирает обороты.
Поднялся градус до черты опасной.
И музыканты, взявшись за работу,
Ударили по струнам громогласно.
И лихо пляшет "фрейлэкс" дядя Ваня -
Станочник холодильного завода,
С соседкой по площадке тётей Маней,
Что в бане отпускает пиво-воды.
И грянул хор украинскую песню,
В присядку ломит Йоселе - сапожник,
Степенно пляшет Марусов - пирожник,
"Семь-сорок" круг гостей танцует тесный,
И длинных платьев плещутся подолы,
Вздымая пыль с асфальтового пола.
10
Но тут пошли особые куплеты
И Сониным пришлось ретироваться.
Вопили музыканты белу свету,
Что толстых ху (деньким) не следует бояться.
Тихонько, по-английски улизнули,
И перед сном, в спокойном промежутке
Всё слушали, покуда не уснули,
Как свадьба разгулялась не на шутку...
С утра у Юры новая забота -
Он завтра получает предписанье
На выполненье важного заданья,
И должен появиться на работе.
А утром получил собственноручно
герой наш весть о степени научной!
11
В семействе радость, торжество без меры.
Зато на службе Юру ждали муки.
Ведь он, уйдя с работы инженером,
Явился, вдруг, как кандидат науки!
Вмиг эту новость пламенным пожаром
Развеяло по службам и отделам.
И мало кто в приморском доме старом
Остался беспристрастным в этом деле.
Загадочно о нём шептались дамы,
Торжествовали старые евреи,
Дух ожиданья в кабинетах реял!
Лишь главный босс в безмолвии упрямом.
Официально Сонин не поздравлен,
И в область на задание отправлен.
12
Он должен по заданию проверить
Готовность элеваторов к загрузке,
Исследовать и тщательно промерить
Способность их к осенней перегрузке.
И Сонин выехал в район Котовский.
Работал там не более недели.
Потом поехал в Белгород-днестровский,
И дни командировки пролетели.
Его отчёт - картина разрушенья:
Пневматика мертва во всех системах,
От автоматики остались только схемы,
Директора объектов ждут решенья.
Они во всём с инспектором согласны -
Их подписи под актом не напрасны.
13
Но руководство, прочитавши дело,
Нашло, что нарушений многовато.
Оно от диких фактов обалдело
И понимает, чем они чреваты!
Теперь узнает и Москва и пресса,
Которая своё запустит слово,
Что Украины житница Одесса
К приёму хлеба вовсе не готова!
И Юрин шеф мораль ему читает:
"Вы кандидат - писали для карьеры,
А на селе простые инженеры,
Премудростей они не понимают".
Короче, Сонин - враг и провокатор,
И не при чём тут бедный элеватор!
14
И Юрий, не дождавшись продолженья
Партийно-элеваторной мороки,
Об увольненье подал заявленье
Из органов двуличных и жестоких.
И уезжает в Сочи по путёвке
Стряхнуть остатки гнева и позора,
Отмыть в волнах налёт командировки
И навсегда покончить с Госнадзором.
С устройством Юре нет большой заботы.
Авторитет у Сонина приличный.
Его любой директор знает лично
И пригласит охотно на работу.
И он без колебаний и сомненья
Уходит в институт станкостроенья.
15
Он сразу в дело вдумчиво включился,
Стал изучать заторы и проблемы.
И вскоре на Совете появился
С проектом модной Комплексной системы.*
Теперь завлаб, он избран СНСом*
И держит под контролем все заданья.
Его оклад (в условиях Одессы)
Изрядно превзошёл все ожиданья.
Проходит год трудов и постиженья
И в институте место он находит.
Здесь мало что без Юры происходит.
Он заслужил в народе уваженье.
А вскоре, разрешив одну дилемму,
Он получает СЭВовскую тему.
16
Теперь у Сонина и деньги и свобода
Их тратить, разумеется, по теме.
И этот праздник ровно на два года, -
Отведено на тему это время.
Командировки, встречи, испытанья,
Нормальные, воспитанные люди...
В процессе выполнения заданья
У Юры впереди всё это будет.
Всё это будет... Но здоровье мамы
Серьёзно вызывает опасенья.
Не очень помогает ей леченье,
Букет лекарств и средств различных самых.
Всё чаще у неё ночует Юра.
И "скорая", уколы, процедуры.
17
Болезнь у бабы Кати непростая,
А за плечами пара операций.
Недуг её серьёзный донимает.
Смертельно люди этого боятся.
Она же в промежутках между болью
Живёт, как прежде. Думает о внуках,
Гордится сыном, собственною ролью
В его судьбе... и снова стонет в муках.
Вновь "скорая" и бабушка в больнице.
Сейчас ей только семьдесят четыре
И нет роднее человека в мире.
И Сонину не можется, не спится.
Чуть свет, он у врача. Диагноз грозный:
Тотчас «на стол» - иначе будет поздно.
18
Панельный дом страданием наполнен -
Черёмушская новая больница.
В палате стар и млад в комплекте полном
Здесь после операции томится.
Двенадцать коек, но одна свободна.
Бельё сменили, бросили подушку.
Бездетна, одинока и безродна
Вчера здесь умерла одна старушка.
Сюда к полудню Катю прикатили
Ещё в наркозе, вялой, полусонной
Из помещенья операционной,
И на свободной койке поместили…
А вид её неважен был наверно,
И женщины застыли суеверно.
19
Однако, Катя быстро поправлялась.
Она, быть может, выпишется скоро.
Она ходила, двигаться старалась,
Держась за Юру в узком коридоре.
Пресёк надежду низенький нарколог:
"Ваш оптимизм никак не разделяю,
Ей нечем жить, и путь её недолог.
Спасти её нельзя. Я это знаю".
Метался Юрий, ждал и унижался,
Совал хирургу мамы сторублёвки.
Тот брал, в халат конверты пряча ловко,
Но знал - всё зря. Для Юры лишь старался.
С таким не выживают даже лица,
Что пользует кремлёвская больница.
20
Приходит Юра к маме утром рано
Помочь подняться, к завтраку умыться,
А у неё совсем открылась рана,
Распался шов, всё мокнет и гноится.
И жуткий смрад идёт от раны этой.
В палате невозможно удержаться.
В больнице же другого места нету,
И женщины не знают, как спасаться.
Но, слава Богу, комнатку открыли
Двухместную палату для клиентов,
Отличных от обычных пациентов,
В неё Катюшу срочно положили.
И Сонина просили неустанно
Следить за ней и промывать ей рану.
21
И страшное и жуткое заданье,
Но Юра никого не допускает.
Он выполняет всё без опозданья
И маму, как возможно развлекает.
С ней говорит о внуках, о погоде,
О том, куда поедут из больницы,
Как отдохнут в деревне, на природе,
О том, к чему теперь он сам стремится.
Он ей рассказы Чехова читает.
Ведь Юра знает, как она их любит.
Зачем болезнь её так страшно губит?
Зачем она в мученьях умирает?
Она уснула. Реже задышала
И всё. И мамы Юриной не стало.
22
В гробу закрытом Юра мать хоронит.
Она хотела так и не иначе.
И сердце разрывается и стонет,
А ритуал для Юры мало значит.
На кладбище могилы и могилы
В пустой степи, сожженной солнцем южным.
И столько в них любимых, добрых, милых
Людей, родным и близким крайне нужных.
И, как всегда бывало, дядя Лёва,
Катюшу знавший с юности суровой,
Для сына, для семьи на всё готовой,
Сказал над гробом ласковое слово.
А Юра, словно часть души, как точку,
Вложил ей в гроб три полевых цветочка.
23
И жизнь её прошла перед глазами,
Как в старом кинофильме полустёртом.
Но Юра очень твёрдо знал о маме:
Она всегда была прямой и гордой.
Девчонка из еврейского семейства
Окончила гимназию и скоро,
Презрев законы клана и еврейства,
За русского пошла, за прокурора.
Три года счастья! Много или мало?
Потом под прессом жизни, Хромов спился,
И в чёрный день, в подпитье, застрелился.
И Катя молодой вдовою стала.
Окончив юридическую школу,
Пошла служить в райкоме комсомола.
24
В Одессу Катерина забирает
Ещё одну вдову - родную маму.
И та при НЭПе дело открывает,
И тянет до конца его упрямо.
Они живут в коммуне с парнем Лёвой,
Встречаются с весёлыми друзьями.
Один из них не лез в карман за словом,
И с молодой вдовой (поймёте сами).
Любовь их вызывала умиленье,
И в результате брачной процедуры
На свет явился мальчик Сонин Юра,
Похожий на отца до удивленья.
А дальше Катю жизнь несла, как воду,
В крутой волне советского народа.
25
Без мамы Юре очень одиноко.
Живёт он неприкаянно и странно.
Но, как бы жизнь не била нас жестоко,
Все привыкаем поздно или рано.
С потерей Юра только лишь смирился,
Он в институте новой темой занят,
К семье, к жене любимой обратился,
Как новая тревога сердце ранит:
Надежда Николаевна болеет.
Она не говорит, что нездорова.
О болях и страданиях - ни слова.
Но Юре ясно - Танечку жалеет.
Не долго неизвестность может длиться.
Пришла пора везти её в больницу.
26
В Одессе Пироговская больница
Больших учёных-медиков знавала.
Есть и сейчас значительные лица,
Но, к сожаленью, тут их слишком мало.
Прошли года, больница обветшала.
Бесплатного дитя здравохраненья,
Она с высот достигнутых упала.
Сейчас в ней нищета, столпотворенье.
В палатах мрачных люди, как на свалке.
Их боль слилась в одно большое горе.
И вновь прибывших встретил в коридоре
Покойник под простынкой на каталке.
Надежда Николавна всё прощает.
Надежда ведь последней умирает.
27
Но не судьба! Не выйти ей отсюда.
Она умрёт, но муку примет прежде.
Спасенья нет. Увы, не будет чуда.
Одна лишь смерть помощница Надежде.
Ушла совсем недавно Катерина
От мук своих последних, страшных самых,
Оставив милый город, внуков, сына.
И вот хоронят Танечкину маму.
Всё так же, там же и могилы рядом.
И если бы, вдруг, ожили и встали,
Они б тотчас друг друга увидали,
Окинув поле посветлевшим взглядом.
Но нет, не встанут. Божья воля в силе.
Теперь до Гласа* им лежать в могиле.
28
Татьяна с Юрой враз осиротели.
И чувство странное обоих охватило,
Как будто бы над бездной полетели
Без помощи, лишь собственною силой.
Так непривычно это ощущенье,
Что нет на свете старших, добрых, умных,
И что теперь нельзя без опасенья
Вершить полёт свободно и бездумно.
И понял Юра, нервный и уставший:
Судьба семьи его святое дело.
И строить жизнь достойно и умело
Теперь обязан он, как самый старший.
Как странно, много лет ведь так и было.
Но такова инстинкта жизни сила!
29
Как много значит "старший" для народа!
Как сладко за его спиной широкой
Спокойно жить в любое время года,
Не утруждаясь истиной глубокой.
В большой семье родительское слово
Решает часто детские стремленья.
По слову старших отпрыски готовы
Любое в жизни выбрать направленье.
Но, если дети, вырастая сами,
Своих детей давно уже имеют,
Они надежду прежнюю лелеют,
Что их черёд лишь вслед за стариками.
Но тех снесло губительным порывом.
И вот ты сам стоишь перед обрывом.
30
А как нам важен старший на работе!
И мы за дело также отвечаем,
Но оставляем суть его заботе
И часто этот штрих не замечаем.
Как за стеной, живут за старшим люди:
Нам выговор - его в прокуратуру,
Но если орден шефа не забудет,
Он нам воздаст за рабскую натуру.
В России старший - это панацея!
За старшим жили целые народы,
Не зная и не требуя свободы,
Счастливые, как в замке у Цирцеи.*
Когда ж в России старшего не станет,
Её народ над краем бездны встанет!
31
В Одессе в эти годы разрастались
Тревожные и грустные событья.
Навеки люди с городом прощались -
Отъезды и отлёты и отплытья.
Одессу покидают одесситы!
Такое раньше не могло присниться.
Но явь: пройдя ОВИРовское сито,
Они спешили с родиной проститься.
Вот анекдот, что выражал их взгляды:
Мужик к двоим в трамвае: "Извините,
Я не слыхал, о чём вы говорите,
Но ехать надо. Непременно надо"!
В Израиль, или в Штаты через Вену,
Народ стремиться необыкновенно.
32
Но в чём причина этого движенья?
Быть может, просто дальних странствий Муза?
Нет. Людям надоели достиженья
Великого Советского Союза.
Ведь их нельзя ни надевать, ни кушать.
Возможно, правда, здорово напиться,
Читать о них, мечтать, смотреть и слушать,
И ими обязательно гордиться!
Но это слишком общие причины,
Беда всего советского народа.
В Одессе же особая погода,
Что гонит из Одессы-мамы сына.
Советских управителей порядок
Привёл её, красавицу, в упадок.
33
Заводов тут настроено - засилье!
Везде металл, вооружений гонка.
Мы ж рождены, «чтоб сказку сделать былью»!
И эта быль - родная оборонка.
Заводам не хватало рук рабочих?
Им партия подкинула людишек:
В Одессу прибывают днём и ночью
Лимитчики из сёл и городишек.
От волн приезжих одесситы стонут.
Ведь населенье города-героя
В семидесятых вырастает втрое!
Но эти стоны в Чёрном море тонут.
Вокруг Одессы чернозёмы тают -
На них пятиэтажки вырастают.
34
Потеря чернозёмов убиенных,
Кормивших город радости от века,
Стократно отражается на ценах,
Сбивая с ног простого человека.
Теперь дворы Одессы молчаливы.
Не продают в них овощи и фрукты,
Свою черешню, персики и сливы
И разные молочные продукты.
Безмолвие царит в Одессе ранней.
Лишь раз в неделю, делая завозы,
Из дальних сёл торгуют на Привозе
Чужие, приднестровские крестьяне.
И всё сметает жадный и безликий
Курортный вал, безнравственный и дикий.
35
В Одессе грязь. Она теперь неряха.
Вдоль улиц ветер гонит тучи сора.
Где дворник в белом фартуке и с бляхой?
Исчез, как вид в черёмушских просторах.
Разрушены заборы и ограды
По воле высочайшего горкома.*
Как результат, кусты везде щербаты
И напрочь снесена трава у дома.
Разрушились красивейшие зданья.
Завалы разобрали, залепили,
И в три скамейки скверы учредили.
На большее - ни денег, ни желанья.
Но бонзы городские, видно с горя,
Себе дома отгрохали у моря.
36
Ах, море, море, синие просторы!
Уходят от тебя родные люди.
Здесь было всё - и радость и раздоры,
Но так тепло нигде уже не будет.
Одесский цвет культуры и науки
Любимый берег грустно покидает.
А вслед летят рыдающие звуки
И белый парус в синей дымке тает...
Отъезды превращаются в лавину.
И в дальний путь за первым эшелоном,
Пустились инженерные колонны,
Печальный дым отечества отринув.
Что ожидает Сару и Ивана
На пажитях земли обетованной?
37
И многие из Сонинских знакомых,
Готовясь в путь, пакуют чемоданы.
Двоих друзей не будет больше дома.
Их дом теперь в заморских, дальних странах.
Петренки из Торонто шлют приветы,
В Лос-Анджелесе Найберги и Цои,
А Танина подруга детства Света
В Австралию уехала с семьёю.
Оставив дом, о прошлом не жалея,
Технолог и кондукторша трамвая,
Профессор и торговка тётя Рая,
На землю предков двинулись евреи.
Но как могло такое получиться,
Что Сонин на отъезд не смог решиться?
38
Конечно, Юра с Таней обсуждали
Проблему переезда непростую.
Болезни матерей их задержали
И не влились они в волну густую,
Когда их земляки снимались с места.
А Юра понял истину нагую:
Нам мать - семья, а родина - невеста,
Её сменить возможно на другую.
Совсем напротив Партия учила.
В стране Советов знали даже дети:
"Мать-Родина важней всего на свете!
Мы ей должны отдать и жизнь и силы"!
Но Юра знает - с Таней и Максимом
Они всегда, везде в краю любимом!
39
Семья! Какое ласковое слово.
И что на свете может быть роднее
Людей, для вас всегда на всё готовых?
Что может стать значимей и важнее?
Где вас утешат в горе и тревоге?
Где вас поддержат дружеским советом?
Где вас с любовью встретят на пороге
Всегда с участьем, миром и приветом?
Такого нет на свете государства.
Семья простит, согреет вас в ненастье,
Семья поймёт. Она любовь и счастье.
И в ней одной и Родина и царство!
Моя семья и есть моя Отчизна,
И в ней сияют зори коммунизма!
40
А в институте Сонин завершает
Свою работу над престижной темой.
Теперь он заниматься начинает
Внедреньем разработанной системы.
С большим уменьем, тактом и сноровкой
Он утвердил для испытаний базу -
Объекты для своей командировки
Прибалтики, России и Кавказа.
Москву и Питер, Ригу, Талин модный
Объездил Юра, споро сделав дело.
Но ничего его там не задело:
Те многолюдны, тот совсем холодный.
И в нём не вызывают интереса
Те города. Чужие. Не Одесса.
41
И днём и ночью Сонины мечтали
О городе красивом и уютном,
Чтоб он открыл для них лесные дали,
Чтоб был столичным, но немноголюдным.
И не прельщали их другие страны,
А Юра дорожил своим дипломом.*
И не хотелось этим людям странным
Навеки распроститься с отчим домом.
Пытался он в Тбилиси приземлиться.
Прекрасный вид, театры, магазины.
Но этот город - счастье для грузина,
Здесь Сонину не жить и не трудиться.
И в древний Вильнюс, словно на свиданье,
Теперь летит он завершить заданье.
Примечание:
*В первые годы эмиграции у учёных отбирали дипломы об учёной степени и аттестаты об учёном звании. Как партбилеты у партийцев, и дисквалифицировали.
Вверх