Глава третья
Лишь только яркий полдень миновал,
слышнее стали звуки водопада.
Сначала слух едва их различал,
но вскоре загремело, будто рядом.
Вдоль по теченью сузилась Река.
Завесой скрыли солнце облака.
Исчезла зелень. Лишь угрюмо скалы
по берегам Реки торчат устало.
Джил к Фаррелу подвинулась, и он
за руку взял, встревожен и влюблён.
Вокруг плота буруны заплясали,
водой холодной брёвна заливали,
за разом раз окатывали их,
стоящих на плоту посередине,
насквозь промокших пленников своих.
и вновь тонули в яростной пучине.
Швыряло плот с порога на порог.
Но Фаррел знал: он утонуть не мог.
Совсем не здесь, а там, за водопадом
их ждёт конец – расплата и награда.
На Джил, не отрываясь, он глядел
и клял в душе им избранный удел.
А Джил вперёд смотрела так спокойно,
как будто было всё вокруг покойно.
Порогов и стремнины жуткой нет.
Как будто страшный мир не существует
и снова в небе солнечный привет,
и сердце о свершённом не тоскует.
А Фаррел, он всерьёз затосковал.
Он скорой смерти ныне не желал.
Не ждал, что смерть настигнет их так скоро.
Гром водопада подтверждал свой норов.
Казалось, что когда он встретил Джил,
он должен жить, как ранее не жил,
что жизнь его ещё должна продлиться,
и призрак смерти должен удалиться.
Но понимал, что этот странный мир,
который ныне к жизни ими вызван,
сюда их взял не на любовный пир.
Для смерти их, для гибели он призван.
Но разве смерть, страданиям конец,
не тот желанной участи венец,
который сами для себя избрали?
Не встреча ли так сильно повлияла
на их решимость, на решимость Джил?
Сквозь грохот водопада он спросил:
«Какое средство вы тогда избрали»?
Она ему ответила в печали:
«На кухне газ включила я. А вы»?
«Угарным газом от автомобиля».
«Понятно. Эти средства не новы»…
И больше ни о чём не говорили.
Несла их беспощадная Река.
Но явно расходились берега.
Крутые скалы зеленью сменялись.
Течение заметно замедлялось.
Простор Реки открылся далеко.
Пороги под водою глубоко.
Поголубело небо, солнцу радо.
И отдалился рокот водопада.
«Быть может, это не последний день?–
подумал Фаррел.– Завтра утро встретим»!
Вечерняя на мир спускалась тень,
когда он над Рекой её заметил.
На берегу, гостиница стоит.
Три этажа. Уже привычный вид.
Течение тут было очень сильным.
Пришлось им приложить свои все силы,
чтоб плот загнать за скромный волнолом.
Вдвоём с теченьем справились с трудом.
Промокшие на берегу остались,
прильнув, друг к другу. Вскоре отдышались,
в гостиницу по склону поднялись.
Их встретило тепло. Какая радость!
Немедля обустройством занялись,
под тёплым душем смыв свою усталость.
Второй этаж и рядом номера.
И снова Джил бодра и весела.
В сухой одежде к ней выходит Фаррел.
В столовый зал спустилась эта пара.
Как хорошо! Чего здесь только нет!
Печёную картошку и лангет
уписывает Фаррел. Не отстала
и Джил. Она на ужин «заказала»
английский ростбиф. Тает он во рту!
Они вкуснее в жизни не едали!
Чтоб ощутить всю вкуса полноту,
они мясное пивом запивали.
Какое это счастье быть живым!
Уставившись в тарелку перед ним,
уже пустую, Фаррел удивился:
зачем же он в машине очутился?
Мотор включён. Идёт в кабину газ.
За мигом миг и он умрёт сейчас.
Что на Реке он делает бездумно?
Неужто он вконец стал слабоумным?
Глаза он поднял. Джил в лицо взглянул
И понял: и её сомненья мучат.
В сомненья эти он её втянул.
На облик мира, собственную участь.
Но и она, не сделав ничего,
поколебала виденье его.
«Зачем ты, Джил, убить себя решила?
спросил он тихо. «Я же говорила.
Ночные клубы. В общих же чертах –
помост в увеселительных местах.
Я ночью в разных клубах выступала.
Почти стриптиз бывало, танцевала…
Мой номер был тогда не так уж плох,
но всё таки довольно непристоен.
Он пробудить во мне однажды смог
открытья, от которых сердце стонет.
Итак, однажды, в роковую ночь,
с ночной работы я сбежала прочь.
И для меня всё в мире изменилось
А вскоре я в монахини постриглась.–
Она взглянула Фаррелу в глаза.–
Наверное, всё дело в волосах…
Они ведь могут символом являться.
И этому не стоит удивляться.
Роскошная волна моих волос
была вершиной номера на сцене.
«Под ними что»? – загадка и вопрос.
Клиенты клуба не жалели денег.
Завеса прикрывала наготу
и подводила некую черту,
меня от пошлых взглядов защищая,
прямой разврат и скромность разделяя.
И стали волосы с теченьем дней
фетишем скромности в душе моей.
Однако догадалась я об этом,
когда уж было поздно, прошлым летом.
Ведь с волосами я была собой.
Без них себя совсем я потеряла.
Как будто стала лишней и немой.
И я… тогда я снова убежала.
Я убежала из монастыря.
Как стало видно позже – тоже зря.
Нашла себе работу в Рапидс-сити.
Вполне пристойно, что ни говорите –
в универмаге. Комнату сняла
и там спокойно, ровно зажила.
Но все же, мне чего-то не хватало.
Пришла зима. Я гриппом захворала.
Меня тогда он очень измотал.
Подавлена была я до предела.
Конец терпенью видимо настал»…
И тут Река печально загудела,
зарокотала, громче, чем с утра,
ещё мощней, грознее, чем вчера
На фоне этих звуков зов из ада –
слышней могучий голос водопада.
«Я тоже, может быть, переболел,–
Промолвил Фаррел.– Жар перетерпел,
но страшная тоска меня накрыла.
Опустошённость – творчества могила.
Терзающая душу пустота
волною серой душу наполняла.
Беспомощность, пустая маята
уйти от этой жизни побуждала.
Не понял я, что эта пустота
мне говорит, что жизнь моя не та!
Что я живу в печальном отраженье
того, что сам мгновенье за мгновеньем
создал вокруг себя, в самом себе,
светильник погасил в своей судьбе.
Сейчас мне ясно: просто, чтобы жить,
ты должен в бытие мечту вложить
И к ней идти. Стремиться, верить надо!
Я этого не знал и выбрал смерть».
Он поднял взор и встретился с ней взглядом.–
Ну, почему нам нужно умереть,
чтобы найти друг друга, жаждать жизни?
Мы, почему, как люди, в парке ближнем
не повстречались раннею весной?
В автобусе не встретилась со мной?
Нет, на Реке назначена нам встреча
перед броском во тьму, в глухую вечность!
Зачем так, Джил»? Она из-за стола
задумчиво в слезах неспешно встала.
Она, как жизнь прекрасною была.
«Давайте танцевать,– она сказала.
Всю ночь сегодня будем танцевать.
Когда ещё придётся нам опять?»…
Они кружились в полутёмном зале.
И песни их любимые звучали.
И музыка, сердца их захватив,
дарила за мотивом им мотив
из той далёкой жизни безуспешной,
с которой расстаются безутешно.
«Под музыку танцуем мы сейчас,–
заметил Фаррел,– той поры далёкой,
когда я был мальчишкой. В первый раз
был увлечён девчонкой черноокой»…
«И вы любили»? «Нет, я не любил.
Я без любви всю жизнь свою прожил.
Любовь пришла ко мне сейчас, сегодня»…
«Я тоже вас люблю.– Она свободно
и очень просто проронила это.
Зал осветился, музыкой согретый.
Всю ночь она звучала непрестанно.
как память их сердец. А утром рано
она сказала: «Слышу зов Реки».
«Я тоже слышу,– Фаррел ей ответил,–
От водопада мы недалеки.
И я бы ныне отдал всё на свете,
чтоб пересилить этот страшный зов.
Но не могу, и дальше плыть готов».
«И мне не устоять,– Джил подтвердила.–
Влечёт Реки неведомая сила».
В гостинице оставили одних
бесплотных духов, провожавших их,
на мостик вышли, плот свой отвязали,
отчалили. И вновь речные дали.
А вскоре их теченье понесло.
Тяжёлый плот, как щепку подхватило.
И водопад решительно и зло
загрохотал с победной, грозной силой.
В туманной дымке солнечный восход,
там, над ущельем, где пути исход.
Сам воздух над Рекой дрожал упруго.
Усевшись на плоту, обняв друг друга,
теченью Джил и Фаррел отдались.
Вдруг, сквозь туман, заметили вдали
предмет какой-то – длинный серый остов.
«Неужто плот?– подумал Фаррел. «Остров!–
сказала Джил. И вот он – островок.
Песчаный берег, с три плота длиною.
Путь до него не очень и далёк,
но плот несёт теченьем и волною.
Недвижим Фаррел. Но внезапно он
всё понял, словно громом поражён:
«Да, эти острова здесь для спасенья
всех тех, кто изменил своё решенье!
Ни он, ни Джил ведь смерти не хотят,
И этот остров путь для них назад.
И значит, можно выбраться отсюда,
сберечь любовь и жизнь, а счастье будет»!
Он на ноги вскочил и шест схватил.
Он начал плот толкать, но плот уносит.
«Скорей, на помощь! Помоги мне, Джил!–
на шест налегши, девушку он просит.
И Джил, увидев остров, поняла,
что это шанс. Секунды не ждала
и бросилась на помощь. Рядом стала
и с Фаррелом направить плот пыталась
на остров, изо всех стараясь сил.
Но нет! Поток их мимо проносил.
Течение теперь свирепым стало.
Скрипевший плот качало и швыряло.
«Сильнее, Джил! Пожалуйста, сильней!–
шептал весь мокрый Фаррел, задыхаясь.–
Должны вернуться мы. Счастливых дней
немало там нас ждёт, не сомневаюсь!
Но вот он понял: дальше только смерть.
Течения Реки не одолеть.
Оно их мимо острова проносит
и вскоре равнодушно в бездну сбросит.
«Но этот остров наш последний шанс,–
Мелькнула мысль.– Любым путём, сейчас»!
Ботинки сбросил. Линь зажал зубами.
И, оттолкнувшись от плота ногами,
нырнул в стремнину и, что было сил,
пересекая струи ледяные,
неудержимо к острову поплыл.
Плот резко накренился. Волны злые
его залили, опрокинув Джил,
а шест из рук в пучину угодил.
Однако Фаррел этого не видел.
Но вот желанный остров в чистом виде:
песок да щебень, деревце. К нему
стремится Фаррел. Больше ни к чему
он линь плота здесь крепко не привяжет.
Ни скалки, ни большого камня даже.
Он деревце канатом обмотал,
И тотчас линь струною натянулся.
Ствол деревца под грузом задрожал,
качнул листвой, как лук тугой согнулся.
И Фаррел лишь теперь взглянул на плот.
Привязанный, он дальше не плывёт.
До пропасти осталось футов десять.
И Фаррел стал тащить его, надеясь
преодолеть течение Реки.
Но плот, его потугам вопреки,
на дюймы подтянуть не удавалось.
На брёвнах Джил, распластавшись, держалась.
Она старалась в воду не упасть.
А маленькое деревце кренилось,
трещали корни. «Всё! Ему пропасть,–
подумал Фаррел,– Бесконечна сила
потока мощного. Пойдёт оно на дно,
и Джил умрёт.– Осталось лишь одно.–
Джил, где твоя квартира? Номер дома?–
Сквозь грохот водопада заорал он.
Ответ её чуть слышным долетел
Но Фаррел разобрать его сумел.
Любимой голос из Реки донёсся:
«Локст-авеню, дом двести двадцать восемь,
Квартира тридцать пять»! Он поражён!
Какое совпаденье! Быть не может!
В соседнем доме проживает он!
Спешить! Успеть! Сейчас он ей поможет!
Ведь мимо проходили много раз
А повстречались только здесь, сейчас.
Нет, на Реке их встреча не случайна.
Не опоздать желает он отчаянно.
Он закричал: «Держись!– сквозь рокот вод.–
К тебе я доберусь! Пройду в обход»!
Напряг свою он волю до предела.
Теперь подвластны ей и ум и тело.
Мгновенья пролетели. Вот уже
он от Реки обратно воротился.
Сидит в своей машине в гараже.
В ней газом он едва не отравился.
От боли разрывалась голова.
Как обожгло: «Она ещё жива»!
не полностью окрепшее сознанье.
Он выключил мгновенно зажиганье.
Прочь из машины. Двери гаража
он распахнул. От холода дрожа.
вдохнул всей грудью свежий, зимний воздух.
Помчался к ней: «Успею ли? Не поздно?
Я в гараже минут с десяток был,
а время на Реке течёт иначе.
Там час, возможно, или день проплыл?–
От этой мысли сердце горько плачет.–
Плот мог уже сорваться в водопад».
На сердце у него кромешный ад.–
Что если нет плота, Реки той самой?
А девушки с льняными волосами,
что словно солнышко, на свете вовсе нет?
И в памяти его фальшивый след
воспоминаний, что ему немало
его второе я нарисовало.
Что это подсознание его
изобразило Реку для спасенья.
В реале нет такого ничего…
Но с криком он отбросил все сомненья.
В подъезд ворвался Фаррел. Занят лифт.
Секунды он на месте не стоит.
Бегом промчал три лестничных пролёта.
Квартира тридцать пять. Одна забота –
скорей войти и там её найти.
Любой ценой любимую спасти!
«Джил!– заорал он. Выбил дверь ногами.
Его порыв не выразить словами.
Там, на кушетке девушка лежит.
Торшер лицо печально освещает.
Она бледна. Она, как будто спит.
Жива! Жива! Он это точно знает!
И жёлтенькое платьице на ней,
что было там, в цепи тех странных дней,
не порванное, новенькие туфли…
Он газ немедля выключил на кухне,
в квартире окна настежь распахнул,
отнёс её к окну и с ней вдохнул
морозный воздух. «Джил!– шептал он нежно.
В окно повеял ветер крупкой снежной.
Подстриженные волосы её
слегка припорошил, ресниц коснулся.
Он свежее дыхание своё
ей подарил и далее метнулся.
Вот веки дрогнули у Джил. Она
как будто пробуждается от сна.
Глаза открыла. Смотрит, не мигая.
Безмолвна, ничего не понимает.
Но вдруг всё поняла. Жива. Жива!
Любимый рядом. За окном зима!
И Джилл и Фаррел больше не тоскуют –
Реки для них теперь не существует.