А вот и остров. Сходит сэр Тристрам
На берег каменистый и печальный.
Шесть кораблей вдали он видит там
У берега, на полосе причальной.
В тени их рыцарь на коне сидит–
Мархальт Ирландский. Грозный взгляд и вид.
И сэр Тристрам немедля облачился.
Помог надеть доспехи Говернал.
Он всё, как надо, рыцарю пригнал.
Сел на коня Тристрам, вооружился.
Навесил щит, взял мощное копьё,
Чуть приподняв для боя остриё,
Затем к оруженосцу обратился:
«На судно возвращайтесь в сей же час.
И к острову не смейте приближаться,
Пока не победит один из нас.
Ведь до конца мы станем с ним сражаться.
А дяде передайте мой поклон.
И пусть достойно похоронит он
Моё в бою истерзанное тело,
В том случае, когда меня убьют.
И пусть он знает: я не отступлю
И доведу до разрешенья дело.
А коль погибну – не моя вина,
Что дань тогда с них выберут до дна.
Но до конца пойду на подвиг смело.
Но, если я пощады попрошу,
Тогда пусть после гибели позорной
Я христианских похорон лишусь,
Бесславный, безымянный беспризорный»!
Отчалил Говернал, а сэр Тристрам
К сопернику приблизился немного.
И сэр Мархальт тогда ему сказал:
«Зачем ты отыскал сюда дорогу?
Зачем ты здесь, о, юный сэр Тристрам?
Ведь я тебе победу не отдам.
О храбрости твоей я сожалею.
Мне в битвах сокрушительных войны
И паладины были не страшны.
В бою с тобой легко я преуспею.
И потому совет тебе простой:
Тотчас плыви домой, пока живой.
За молодость твою душой болею»!
И сэр Тристрам ответил: «Славный рыцарь,
Испытанный в турнирах и боях!
Ты должен знать – с тобой я буду биться,
Не отступлю: за совесть, не за страх.
Для этой битвы, словом облечён,
Я в рыцари недавно посвящён!
Сын короля, рождённый королевой,
По просьбе родича я здесь стою.
Я слово дал, и вновь его даю –
Прогнать над Корнуэллом тучи с неба–
От старой дани край освободить,
Чтоб стало людям в нём вольготней жить.
Сражусь за то с любым, кем он бы не был!
И, сэр Мархальт, ещё ты должен знать:
Мне храбрость придаёт одно лишь имя!
Тебя им все привыкли величать:
«Один из самых грозных в этом мире»!
И эта слава громкая твоя
Влечёт меня, на подвиги маня.
Ведь в Рыцари вчера лишь посвятили,
Чтоб мог сегодня биться я с тобой,
С могучим рыцарем идти на бой,
Известным свету доблестью и силой!
Сразиться счастлив я. Пришла пора!
Волнуясь, конь терзает удила!
Что ждёт меня? Победа, иль могила?
Я не сражался с опытным бойцом.
Большая честь с тобою мне сразиться.
Знай, сэр Мархальт, не уроню лицо.
Намерен чести кровью я добиться!
Пускай не отличался я в бою,
Надеюсь доблесть выказать свою.
Да будет Божье мне расположенье.
И этим утром в праведном бою
Я проучу Ирландию твою –
Избавлю Корнуэлл от униженья!
И дань платить не станет больше он.
Повинности исчезнут, словно сон
Навеки будут преданы забвенью»!
А сэр Мархальт прослушал эту речь
И говорит: «Скажу, любезный рыцарь,
Чтоб от греха себя предостеречь,
Коль наша битва всё же состоится:
Знай, будет для тебя большая честь,
Коль выдержишь моих ударов шесть!
Да будет ведомо тебе, соперник,
Я добрый рыцарь Круглого Стола.
За подвиги мои и за дела
Король Артур меня возвёл. А смерти
Твоей я не хочу. Прошу, уймись
И на корабль скорее воротись.
Не попадись своей гордыне в сети»!
Минутное молчание, и вот,
Наставив копья, мчаться друг на друга.
Их словно буря бешено несёт
Волною беспощадной и упругой.
Удар. Никто покамест не убит,
Но кони наземь сброшены с копыт
И всадники под ними беззащитны.
Но сэр Мархальт при страшной сшибке смог
Копьём пронзить Тристраму левый бок
И тяжко ранить до начала битвы.
Но выпростали ноги из стремян.
И жаждой боя каждый, словно пьян.
Ушибы, рана, боль и кровь забыты!
Мечи достали. Перед каждым щит.
Рубиться стали дико и бесстрашно.
Рубились долго. Словно монолит
В броне защитной паладин отважный.
Уж меч не в силах поднимать рука –
С размаха сталь обрушить на врага.
Тогда они колоть друг друга стали
Сквозь панцирь и забрало. Щель найти,
Чтоб сталью острой в плоть врага войти.
Но бесполезно. До смерти устали.
Тогда схватились из последних сил.
В железные объятья заключив,
Друг друга на песок свалить старались.
Потом отскок, и снова за мечи.
Полдня они боролись и рубились.
Изранены, в крови, но горячи –
С желанием победы не простились!
И всё ожесточался сэр Тристрам,
А сэр Мархальт слабел и реже сам
Удары наносил, теряя силы.
И миг настал – удар могучий свой,
Воздев высоко меч над головой,
Наносит сэр Тристрам. Им шлем пробил он
И гребень, и наглавник. И рассёк
Мархальтов череп. И свалился с ног
Великий рыцарь на краю могилы.
В его кости Тристрамов меч застрял.
Из черепа с трудом его он вырвал.
Меча осколок там он потерял,
Как память об исходе этой битвы.
Мартхальт отполз, отбросив меч и щит,
Поднялся. К кораблям своим бежит.
А сэр Тристрам его оружье поднял:
«Куда ж ты, рыцарь Круглого Стола?! –
Кричит он, – Видно, доблесть подвела?
Быть может, просто воля в том Господня?
Ведь ты Ирландский самый знатный лорд.
Позоришь ты себя и весь свой род!
И поступаешь ты не благородно!
Я, несмотря на молодость свою,
На то, что в поединках не сражался,
Держался бы у жизни на краю.
Изрубленный в куски, врагу б не сдался»!
Но сэр Мархальт ему не отвечал.
И на бегу лишь горестно стенал.
«Ну, что ж, сэр рыцарь, – закричал вдогонку
Бегущему Мархальту сэр Тристрам.–
Твой щит и меч тебе я не отдам.
И за тобою не затею гонку.
Но в странствиях моих, при короле,
При рыцарях, живущих на земле,
Я буду их носить в сраженьях громких.
И сэр Мархальт в Ирландию уплыл,
Терпя невыразимые страданья.
Дойти до короля хватило сил.
У ног его упал он без сознанья.
Когда омыли голову ему,
Чтоб помощь оказать, то по всему
Всем лекарям придворным стало ясно:
Обломок от Тристрамова меча
Из черепа извлечь рукой врача
Пытаться, не сгубив его, опасно.
И умер славный рыцарь. Не спасли.
Потом меча обломок извлекли
И передали королеве властной.
Мечтает королева отомстить.
По брату слёзы лить не перестанет.
Меча обломок бережно хранить
До случая в своей шкатулке станет…
Вверх