Итак, они друг с другом распростились.
И не было того, кто их видал,
Чтоб вместе с ними горько б не рыдал.
Они стонали, удержаться силясь,
Как будто бы копьём пронзили их.
Одним копьём пронзили их двоих.
И много раз сознания лишались.
Но час пришёл – влюблённые расстались.
И королеву подняли с земли,
Её в покои дамы унесли.
Сэр Ланселот на волю снова вышел,
Сел на коня и двинулся в леса.
Звенят ручьи и птичьи голоса.
Он ничего не видит и не слышит.
Дорог не разбирая, едет он,
А из груди надсадный рвётся стон.
На третий день увидел он жилище.
И хоть приюта для себя не ищет,
Подъехал ближе. В роще между скал
Часовню небольшую увидал.
И колокольчик слышит, что к обедне
Хрустальным звоном искренне зовёт.
Туда тропинка узкая ведёт.
Коня он привязал к ограде бедной.
Обедню выслушал. Её служил
Епископ старый, что в жилище жил.
А был то, изгнаный с земли английской,
Епископ Англии Кентерберийский!
Сэр Бедивер с ним рядом служит здесь.
И это для него большая честь.
Они узнали сэра Ланселота.
И после службы говорили с ним,
Испытанным соратником своим.
Про все дела, бои и повороты
Сэр Бедивер подробно рассказал.
Сэр Ланселот, как только всё узнал,
Едва не умер от большого горя:
«Ни дна, ни края в том кровавом море,
Что затопило мирные края!
Мой господин! Любимая моя»!
Потом он, преклонив одно колено,
Для исповеди встал в тисках тоски.
Просил он отпустить его грехи.
Епископу сказал он откровенно:
«Желаю очень братом вашим стать».
«Мне брат такой по совести подстать,–
Отшельник отвечал на просьбу сразу
И облачил в монашескую рясу.
Теперь и днём и ночью Ланселот
В постах, в молитвах жизнь свою ведёт.
Великое же войско пребывало
Под Дувром. Лионель к себе призвал
Своих баронов. С ними поскакал
На Лондон. Брата старшего искал он,
Считая, будто рыцарь Ланселот
Его на помощь срочную зовёт.
Но этот путь был для него закрытым.
Сэр Лионель с баронами убиты.
Тогда сэр Борс решил дела свернуть:
Отправил все войска в обратный путь.
А сам сэр Борс, Бламур с Блеоберисом,
Другая Ланселотова родня,
Решенье приняла к закату дня:
Всю Англию объехать под девизом:
«Разыскан будет славный Ланселот
В своё он королевство уплывёт»!
Сэр Борс один по лесу долго ехал.
Но не обрёл он в поиске он успеха.
На третий день напрасного путь
Увидел он часовню впереди.
Ту самую, где служит и живёт
Его кузен пропавший Ланселот.
И колокольчик слышит он. К обедне
Тот колокольчик верующих звал.
Сэр Борс решил устроить здесь привал.
Прослушал он обедню из передней.
А после службы видит Ланселот
В церковном облачении идёт.
И радостью и грустью эта встреча
Отмечена была. И в тот же вечер
Смиренно Борс епископа просил,
Чтоб тот ему остаться разрешил.
И в рясу облачённый он со всеми
В постах, молитвах проводил все дни.
А где же остальные? Все они –
Семь рыцарей, что вместе ногу в стремя
Вложили ровно год тому назад,
Сегодня здесь. В лесу узрел их взгляд
Часовню бедную, жилище рядом с ней.
И вот в часовне семеро друзей:
Сэр Галихуд, Галиходин с Бламуром,
Блеоберис, Вилар, сэр Кларус хмурый
И сэр Гахалантин. Семь благородных
Известных рыцарей пришли сюда.
Их повязала общая беда.
Они в своих решениях свободны.
Увидев, что отважный Ланселот
Святою жизнью здесь теперь живёт,
Они поехать дальше не решились,
В монашеские рясы облачились.
И, рыцарства вожди, краса и цвет,
Прожили в покаянии шесть лет.
Сэр Ланселот священническим саном
Епископом был удостоен там.
Обедни он служил в часовне сам.
И не казалось прочим это странным.
А рыцари, прервав поутру сон,
Всё исполняли, что велит канон.
Их кони разбрелись куда попало.
Земных забот, как будто не бывало.
Читать по книге – им нужда была,
Прислуживать, звонить в колокола.
Ведь видели они все испытанья,
Каким себя подвергнул Ланселот,
Что рыцарь нёс в душе за годом год,
Его лишенья, тяготы, терзанья.
И перед воздержанием его
Они ярма не чуют своего.
А он так отощал и обессилел,
Что не узнать. Остатки прежней силы
Его едва держали на ногах.
Но ясный свет сиял в его глазах.
И вот однажды сэру Ланселоту
Видение привиделось в ночи:
«Во искупление грехов спеши
Добраться в Эмсбери. Прибыть к восходу.
Когда ты утром в Эмсбери придёшь,
Ты Гвиневеру мёртвою найдёшь.
А потому ты конную повозку
Возьми с собой и сто свечей из воска.
И семерых товарищей своих
Возьми с собой. Куда тебе без них?
Ты должен королеву осторожно
Из Эмсбери в часовню привезти.
Как око охраняй её в пути.
Она должна в могиле непреложно
Быть рядом с королём Артуром здесь.
Так требуют священный долг и честь»!
Виденье это сэру Ланселоту
Являлось трижды в ночь. Свою заботу
Отшельнику он утром рассказал.
А тот лишь головою покачал.
«Вам нужно поспешить,– сказал он строго,–
Виденье это было вам не зря».
И в восьмером, лишь поднялась заря,
Они пешком отправились в дорогу.
От Гластонбери в Эмсбери их путь
Занял два дня. Хотелось отдохнуть,
Но из последних сил без передышки
Они дошли. Звон колокольный слышат.
К воротам их лишь воля привела.
А леди Гвиневера умерла.
И Ланселоту женщины сказали,
Что королева известила их,
Своих наперстниц близких, дорогих,
О том, что Ланселот, чтоб все узнали,
Теперь священник. Год второй пошёл,
Как в службе Божьей он себя нашёл.
«И за моим сюда придёт он телом.
И вы ему меня вручайте смело.
Ведь подле господина моего,
С могилой рядом царственной его
Я буду похоронена с заботой.
Но Господа молю я об одном,
Чтоб больше никогда на свете сём
Мне не увидеть сэра Ланселота»!
С такой мольбой, смирения полна,
Два дня молилась Господу она.
Сэр Ланселот лишь мёртвый лик любимой
Увидел в страшный час неповторимый.
Но он не плакал. Только лишь вздохнул.
И тихо панихиду затянул.
И отслужил он сам по ней всю службу,
А поутру и мессу отслужил
И конную повозку снарядил.
И все, кто помогал ему по дружбе,
Все это время были рядом с ним,
Любимым предводителем своим.
И в путь они отправились недальний.
За конною повозкой шли печально
Монахи-рыцари, и факелов лучи
Им освещали скорбный путь в ночи.
Над телом сотня факелов пылала.
Курился благовонный фимиам.
А тёмный лес кругом, как Божий храм.
И тропари восьмёрка распевала,
Молитвы каждый нараспев читал,
И отдыха никто из них не знал.
Так Ланселот с товарищами вместе
Достигли с королевою до места
В часовне их отшельник повстречал
И панихиду тотчас же начал.
А поутру заупокойной мессой
Их скромный храм епископ огласил.
И приношенья стали подносить.
А солнце поднималось из-за леса
И всё живое начинало жить,
А королеву стали хоронить.
Вощёным рейнским полотном три раза
Была она обёрнута и сразу
В свинцовый ларь уложена. А ларь
В гроб поместили, как бывало встарь.
И мраморный тот гроб с Артура рядом
Таким же гробом мраморным стоит.
Король Артур с супругой рядом спит
И разлучаться больше им не надо.
На гроб любимой Ланселот упал
И целый день без чувства пролежал.
Лишь к вечеру отшельника искусство
Ему вернуло память, боль и чувства.
«Так горевать нельзя. Ведь это грех,–
Сказал отшельник рыцарю при всех.–
Гневите Бога, жизнию рискуя»!
«Я уповаю, что не прогневил.
Он верно знает: из последних сил
Не о греховных радостях тоскую.
Но нет предела горю моему
Непостижимо сердцу и уму,
Что красота и мудрость, честь и разум
Передо мной в могилах, оба сразу!
И очень тяжко, очень горько мне,
Как вспомню я, что по моей вине
Из-за моей надменности, гордыни,
Повержены в ничтожество они!
Те самые, кому в былые дни,
А в христианском мире и поныне,
Нет равных близко! Не было и нет!
Они ушли, в душе оставив след.
И это память доброты великой,
Неблагодарности моей то лихо.
И эта память в сердце у меня.
И с ней не в силах я прожить и дня»!
Так говорится во Французской Книге…
Вверх