К подъехавшему тотчас обратился
Король Артур и у него спросил:
«Вы, сэр, и вправду, не жалея сил,
За королеву жаждите сразиться»?
«Сэр, для того сюда и прибыл я,
Поскольку здесь нужна рука моя,–
Ответил рыцарь,– Ведь смотреть позорно,
Как обвинили дружно и бесспорно
В убийстве королеву. И пошла
Та клевета от Круглого Стола.
Его ведь рыцарей тогда встречала
Радушно королева у себя.
Как братьев, как детей своих любя,
Торжественно обедом угощала!
Не видел благородней дамы свет,
А милостям её предела нет!
И вот её позорят безответно
И подвергают всяческим наветам»!
И все дивились: «Кто же он такой,
Зачем за королеву рвётся в бой»?
«Сейчас узнаю, кто он, мой противник!–
Воскликнул тут Мадор де ля Порте,–
Довольно ль силы в этой красоте?!
Готовься к бою, правды ненавистник»!
Разъехались по полю. Поворот.
И полетели – копья наперёд,
Нацелясь друг на друга, словно птицы,
Которым насмерть выпало сразиться.
Удар. И тут Мадорово копьё
Сломившись, потеряло остриё.
Копьё его противника ударом
С конём Мадора кинуло назад.
И конь, и рыцарь на земле лежат!
Но сэр Мадор умелым слыл недаром:
Освободил он ноги от стремян,
Вскочил, слегка качнувшись, словно пьян,
Немедленно щитом загородился,
К протвнику лицом оборотился,
Меч обнажил и громко закричал
Чтоб на мечах с ним битву начинал
Тот рыцарь, неожиданно пришёдший.
Тогда и тот на луг сошёл с коня,
Свой меч извлёк: «Узнаешь ты меня!
Тебе конец: хоть конный ты, хоть пеший»!
И бросились они в жестокий бой.
И целый час сражались меж собой.
Два диких вепря так не наседают!
Разя друг друга, жалости не знают
Могучих этих два богатыря!
Ведь сэр Мадор прославлен был не зря
И доблестью своею и уменьем.
Но под конец он наземь брошен был.
К нему противник тотчас подступил,
Дабы прижать к земле для пораженья.
Но сэр Мадор успел с земли вскочить,
Успел бедро противнику пронзить.
Его противник покачнулся тоже.
Кровь залила кольчугу и поножи.
Но лишь Мадор поднялся в полный рост,
Тот сокрушительный удар нанёс
Ему по шлему, сбив его на землю.
Вот сэр Мадор недвижим на земле
С сознанием, мерцающим во мгле.
Его противник мира не приемлет.
К лежащему он тотчас подоспел
И гордый шлем сорвать с него хотел,
Но сэр Мадор взмолился о пощаде.
Просил не убивать признанья ради:
Берёт он обвинение назад,
В навете лишь один он виноват,
Он молит королеву о прощенье!
«Но жизни я твоей не пощажу.
При всех тебя примерно накажу.
Суд будет справедливым без сомненья!–
Промолвил рыцарь,– Только лишь тогда,
Когда ты отречёшься навсегда
От всех наветов злобных и ужасных,
Что ты на королеву понапрасну
На том обеде подло возложил,
Останешься, вполне возможно, жив.
И также поклянись, что на могиле,
В которой будет сэр Патрис лежать,
Теперь ты не прикажешь написать,
О том, что рыцаря сего убили
С согласья королевы на пиру!
Клянись мне в этом. Меч я уберу»!
«Даю в том клятву,– сэр Мадор ответил,–
Что никогда, никто на белом свете
Ни тёмной ночью, ни в сиянье дня
Ни разу не услышит от меня
Претензий к королеве Гвиневере.
Плохого слова не скажу о ней
До окончания моих печальных дней.
Слугою буду верным ей, поверь мне»!
Тут рыцари Мадора подошли
И раненого подняли с земли.
И отвели к шатру, вблизи от поля.
Где был разбит шатёр его на воле.
А победитель к ложе поскакал.
Король там с королевой восседал.
Её освободили вмиг от стражи,
Как только был повержен сэр Мадор.
И с королём душевный разговор,
При людях поцелуй сердечный даже.
Супругу встретил радостно король,
Ушла из сердца режущая боль.
И рыцарю тому он поклонился:
Он счастлив, что защитник сей явился
И от души его благодарил,
Вина отведать кубок предложил,
Снять шлем и отдохнуть немного рядом.
Снимает рыцарь шлем, вино берёт
И видят все: пред ними Ланселот!
Взволнованные, радостные взгляды!
И Гвиневеру за руку берёт
Король Артур и к рыцарю ведёт:
«Сэр, грамерси за ратные труды вам!
Тяжёлый бой на вашу долю выпал
За королеву, за меня сейчас.
Но победили вы и в этот раз!–
Сказал он,– Но пора вам подлечиться».
«Мой государь,– ответил Ланселот,–
На помощь вам меня мой долг зовёт!
Всегда, везде за вас я стану биться!
В турнирных битвах, или на войне
Всегда на вашей буду стороне.
Крушить врагов направо и налево
За госпожу, за нашу королеву.
До гроба не забыть того мне дня,
Когда вы лично возвели меня
В высокий Орден Рыцарства! Тогда же
И королева, госпожа моя
Спасла от неприятности меня.
Она сама об этом вам расскажет:
В тот самый день я меч свой потерял.
Паж госпожи ей меч тот передал.
Она его укрыла в шлейфе платья.
И в нужный миг его смог снова взять я.
Она прислала этот меч с пажом.
И помню я всегда о деле том.
Ведь если б не она, то опозорен
Я был бы перед рыцарством тогда.
И я поклялся ей, мой сэр, всегда –
И в радостные дни, в годину горя
Быть вечным, верным рыцарем её
Быть в правде и неправде за неё»!
«О, грамерси! За ваше благородство
Во всех делах вам честь и превосходство!–
Сказал король,– В долгу пред вами я
За вас, сэр Ланселот, всегда рука моя»!
А королева Гвиневера молча
Глядела и глядела на него,
На рыцаря – героя своего.
Она сказать ему хоть слово хочет,
Но даже звука вымолвить невмочь.
Перед глазами вечер тот и ночь,
Когда сэр Ланселот был изгнан ею.
Стыд углем сердце жжёт, уста немеют.
И разрыдалась под конец она –
В его изгнанье лишь её вина.
А к Ланселоту рыцари подходят
Все радостно приветствуют его.
Он снова под любимым небосводом.
Здесь дом родной, открытый для него.
А вскоре исцелился сэр Мадор.
Он чётко соблюдает договор:
О королеве не промолвит слова,
И ей служить теперь всегда готов он.
От ран излечен был и Ланселот.
Он в Камелоте при дворе живёт.
А при дворе веселье воцарилось:
Обеды, развлечения, шуты.
И тут необычайной красоты
Сама к ним Дева Озера явилась.
Её супруг был рыцарь Пелеас.
В походах он участвовал не раз.
А Дева Озера звалась Ниневой.
Она любила двор и королеву
И королю и рыцарям она
Была верна, полезна и нужна.
И волшебством и чарами, бывало,
Нинева открывала им глаза
На то, что было много лет назад,
Неясные моменты раскрывала.
Когда она прослышала о том,
Что рыцарь был отравлен за столом
И королеву в этом обвиняют,
Она сказала, что никто не знает
О смерти сыра Патриса. Она
Всю правду рассказать о ней должна.
И всем, как было дело, рассказала:
«Сэр Пионель Патриса отравил.
Он рыцаря случайно погубил.
Гавейна уничтожить замышлял он.
А королева неповинна в том,
Что отравитель за её столом
Решил предаться жару кровной мести
Забыв о долге рыцарском и чести.
Здесь королеву не в чём обвинять.
Её должны немедля оправдать»! 1
А этот рыцарь, Пионель, ославлен.
Он скрылся с глаз долой в свою страну.
Но он не смог и там свою вину
Замять и скрыть, в бесчестии оставлен,
Как отравитель жалкий и подлец.
За сына не признал его отец.
Сэр Патрис похоронен был в гробнице
В Вестминстерском аббатстве там, где лица
Известные и знатные лежат
И вечным сном в кругу достойных спят.
А на гробнице надпись, что гласила
Когда и как, и кем отравлен он
С обеих там начертана сторон.
Та надпись всю трагедию открыла.
В ней назван отравитель и беда,
На королеву павшая тогда.
И как за королеву Гвиневеру,
В неё на миг не потерявший веру,
Сражался славный рыцарь Ланселот –
Любви и чести доблестный оплот.
Как победил он в честном поединке
И этим королеву оправдал.
А сэр Мадор тем временем страдал.
Он милость королевы по старинке
Мечтал вернуть, прощенье заслужить.
Но он не знал, как лучше поступить.
Сэр Ланселот прервал его сомненья,
Помог завоевать расположенье,
И рыцарь королевой был прощён,
И в круг друзей придворных возвращён.
Их дни пошли и временем сокрыто,
Всё было прощено и позабыто.
__________________________________
… и так королева была оправдана. — В других эпизодах Мэлори не смущало, что Ланселот одной своей победой в поединке доказал невиновность (а вернее, неподсудность) королевы Гвиневеры. Здесь же автору показалось недостаточным такое доказательство, и он ввел в повествование Деву Озера, которая раскрыла истину и всех о ней оповестила. Этот эпизод свидетельствует о том, что поединок как способ решения спорных вопросов утратил свое значение в эпоху Мэлори. (Авторитет старинного суда англосаксов, в котором решающую роль играл поединок, подорвали реформы Генриха II Плантагенета в XII в., а официальная отмена такого рода суда произошла только в 1818 г.) И все же в большинстве случаев в книге Мэлори, как во всяком сказочно-утопическом повествовании, сила оказывается на стороне правоты: Ланселот, защищая Гвиневеру — и правую и виноватую, — по существу всегда отстаивает высшие моральные ценности — любовь, честь, истину.