Израиль посылает в Египет своих сыновей с Вениамином; Иосиф принял их, оказав особое внимание Вениамину.
А голод крепче Ханаан сжимает
костлявою рукой.
И всё живое от него страдает.
Земля полна голодною тоской.
Уже давно закончились запасы,
что братья из Египта принесли.
На хлебе том сезон перемогли,
от голода в те дни их семьи спас он –
прожить они смогли.
И снова сыновей своих Иосиф
в Египет снарядил.
Сказал Иуда: "Но, отец, мы просим,
чтоб ты Вениамина отпустил.
Тот человек – Египетский начальник,
потребовал от нас лишь одного,
чтоб привели мы брата своего
и не несли к нему свои печали,
явившись без него".
На то Израиль отвечал печально:
«Что было говорить
о юном брате в Ханаане дальнем
и этим зло такое сотворить»?
Отцу на это братья отвечали:
«Он об отце вопросы задавал,
о нашем брате крепко нас пытал.
Мы на вопросы честно отвечали
никто из нас не знал,
что он прикажет: "Приведите брата".
Ведь мы не ждали бед»!
Сказал Иуда: "Ныне снова надо
туда идти. Без хлеба жизни нет.
Ты отпусти, отец, его со мною.
И перед всеми я тебе клянусь,
что с младшим братом я к тебе вернусь,
но, если нет – виновным пред тобою
всю жизнь я остаюсь.
Мы встанем и пойдём, и живы будем –
и ты и вся семья.
Спокойно мы в Египте хлеб добудем
и все вернёмся. В том ручаюсь я".
"Ну что ж, тогда с собой дары возьмите
от Ханаанской милой нам земли, –
сказал Израиль, – От моей семьи
того вельможу ими одарите.
Хочу, чтоб отнесли
Ему бальзама, мёду и стираксы,
миндалевый орех,
фисташки, ладан захватите также.
И пусть Господь подарит вам успех!
Другое серебро с собой возьмите
и добрый хлеб купите на него,
а серебро, что было сверх всего,
начальнику в Египте возвратите:
быть может, то – его.
А брата вашего с собой возьмёте,
раз он необходим.
Да даст Господь – обратно приведёте
его и Симеона вместе с ним.
А мне, коль Бог решит мне быть бездетным,
то это значит – так тому и быть –
остаток дней бездетным буду жить.
А ныне стану о пути безбедном
я Господа молить.
И вот, преодолев пески пустыни,
к Египту подошли
все девять братьев. Младший брат меж ними.
И ко двору Иосифа пришли.
Иосиф увидал Вениамина
и управителю своих домашних дел
обед он приготовить повелел.
А тот весьма разумный был мужчина –
исполнить всё сумел.
И вот к вельможе в дом ведёт он братьев,
а братьев ужас взял:
"Куда он нас ведёт? С какой бы стати
вельможа знатный нас домой зазвал?
За серебро, что мы нашли в дороге
в своих мешках, он хочет отомстить.
И нас они должны сейчас схватить!
Они нас свяжут прямо на пороге,
чтоб в рабство заключить.
Тогда они начальнику сказали:
"Послушай, господин!
Мы раньше в этом городе бывали –
здесь хлебом торговал наш властелин.
И вот в своих мешках, уже в дороге,
мы видим снова – наше серебро.
Но мы его отдали за зерно!
С тех пор мы в беспокойстве и тревоге –
откуда к нам оно?
Мы всё сполна по весу возвращаем,
а на руках у нас
другое серебро, и мы желаем
для дома пищи закупить у вас".
Домоправитель им сказал на это:
"Не знаю, что у вас произошло,
но ваше серебро до нас дошло.
Ваш Бог дал клад в мешки вам прошлым летом.
Что было – то прошло".
И тут же он привёл к ним Симеона.
Тот весел и здоров.
Потом всех во дворец вельможи ввёл он
и братьев принял сей роскошный кров.
Умыты и почищены с дороги,
они готовят скромные дары,
в прохладе, отдыхая от жары,
с волнением и тайною тревогой
ждут той поры,
когда вернётся во дворец хозяин.
К обеду дождались.
Они ему дары свои подали
и в ноги поклонились до земли.
Иосиф расспросил их о здоровье,
о жизни, об отце всё знать хотел.
Беседы час минутой пролетел.
Он с ними сдержан был, не многословен
и всё понять успел.
Потом к Вениамину обратился.
Спросил: "Ты брат меньшой?
Каким же ты красивым уродился.
Да будет милость Божия с тобой"!
Такая в нём любовь вскипела к брату,
что слёзы появились на глазах.
И, чтоб его не видели в слезах,
покинул он переднюю палату
с улыбкой на устах.
В своих покоях дал он чувствам волю –
от счастия рыдал.
Затем собрался, не волнуясь боле,
подать обед он слугам приказал.
И вот столы расставлены по чину:
За первым сам вельможа. Он один.
Чиновники Египта – за вторым.
За третьим все еврейские мужчины –
Одиннадцать мужчин.
И каждый брат безмерно удивился:
как мог хозяин знать,
когда и кто у них в семье родился,
чтоб их за стол по старшинству сажать?
Вот кушанья послал гостям Иосиф,
но в пять раз больше получил один –
их самый младший брат Вениамин:
ему от Асенефы блюда носят
и шлёт их господин.
И пили за едой они немало.
И выпита вина,
хоть очень редко с ними так бывало,
серебряная чаша не одна.
Иосиф наблюдал во время пира,
как смотрят братья, что меньшой их брат
здесь принят лучше их во много крат.
И зависть не разрушит ли тут мира,
как много лет назад.