Сэр Паломид за руку даму взял
И к сэру Эпиногрису доставил.
Влюблённых приступ радости объял.
Их разум на мгновение оставил!
«Любезные, – Сафир им говорит,–
Гляжу на вас, душа моя болит,
При мысли, что могли вы жить в разлуке!
И да пошлёт Господь вам Иисус
Любовь и радость, свежесть юных чувств
И наслажденье долгое друг в друге»!
«О, благородный рыцарь, грамерси!
Господь тебя помилуй и спаси,
Избавь от поражений и недугов!–
Воскликнул Эпиногрис, весь в слезах.–
Но благодарность к сэру Паломиду
Не передать, не высказать в словах!
Она в моей душе навек сокрыта»!
Сэр Эпиногрис рыцарей просил,
Чтоб их эскорт до замка проводил –
Его и даму, так как он изранен.
Тогда их усадили поскорей
На низкорослых, смирных лошадей
И лесом к замку был их путь направлен.
А в замке ждал их радостный приём.
Все пировали весело потом,
А утром добрый замок был оставлен.
Сэр Паломид и брат его Сафир
С влюблёнными сердечно распрощались.
Их ожидал большой, открытый мир.
И весело в него они ворвались!
Они всё едут. Полдень миновал.
Вдруг Паломид рыданья услыхал.
Они сюда из замка доносились,
Который проезжали неспеша.
«О ком таком болит у них душа?–
Спросил сэр Паломид, – С кем распростились»?
«Зачем, – сказал Сафир предполагать?
Не лучше ли заехать и узнать»?
И в замок заглянуть они решили.
К воротам, изукрашенным резьбой,
Два рыцаря неспешно подскакали.
Коней оставив слугам на постой,
Войти в ворота тотчас пожелали.
Толпу там видят плачущих мужей.
Текут у многих слёзы из очей.
Сэр Паломид спросил: «О чём грустите?
Любезные мужи, случилось что?
Но нет. Не отвечал ему никто.
И тут один из них сказал: «Глядите!
Я узнаю! Ведь это Паломид.
Им в Лонезепе господин убит!
Наш господин! Скорей его схватите»!
Тогда сэр Паломид и брат его
Спина к спине сражаться с ними стали.
Побили в том бою не одного,
Но под конец ослабли и устали.
Ведь рыцарей, йоменов без числа –
Толпа такая против них была.
Детей дворянских три десятка было.
Побеждены Сафир и Паломид.
На них десяток рыцарей висит.
Как говорится, силу ломит сила!
Они два дня в темнице провели.
На третий день на суд их привели.
Двенадцать рыцарей тот суд вершили. 1
Виновным признан был сэр Паломид.
А сэр Сафир отпущен на свободу.
И осуждённый брату говорит:
«Не сокрушайтесь, брат мой, при народе!
Уж, коли суждено мне умереть,
То я готов принять любую смерть!
Но, если б знал, то я б живым не сдался.
Заветы помня нашего отца,
Сражался бы до самого конца!
Сафир рыдал, о брате сокрушался.
Но нет пощады. Суд своё сказал.
И напоследок брата он обнял,
И весь в слезах, навек с ним распрощался.
А поутру из замковых ворот
Процессия особая выходит.
То сэра Паломида на восход
Двенадцать лиц в последний путь выводят.
На старой лошади его везут,
Под брюхом ноги в кольцах крепких пут,
К отцу убитого, на берег моря.
Там в замке под названием Пилон,
По приговору будет он казнён,
Чтоб укротить родительское горе.
Вот едут по объезженным местам –
Весёлой Стражи замок рядом там.
И близ него они проедут вскоре.
И рыцарь замка повстречался им.
Когда узнал он сэра Паломида,
Его окликнул и спросил, что с ним?
Зачем на кляче связанный сидит он?
«Любезный друг, сказал сэр Паломид,–
Мной на турнире рыцарь был убит,
И вот везут меня навстречу смерти!
Ах, если б не отъехал я тогда
От господина моего, беда
В житейской этой странной круговерти
Меня бы не постигла, не нашла,
А жизнь моя была бы спасена
И смерть свою я ныне бы не встретил!
Прошу вас, передайте мой поклон
Вы господину моему Тристраму!
Погибну я, но должен ведать он,
Что не держу в себе я зла упрямо.
Скажите и Изольде госпоже,
Что Паломид совсем иной в душе.
В мой смертный час прошу у них прощенья
За всё, что против них я натворил.
За то, что на турнире изменил
Терплю теперь позор и сожаленья.
И королю Артуру мой поклон!
Пусть о моей любви узнает он,
Дружине Круглого Стола почтенье»!
От жалости тот рыцарь помрачнел
И в замок поспешил Весёлой Стражи.
К Тристраму он, как птица полетел.
Он всё, что слышал здесь, ему расскажет.
Был сэр Тристрам известьем огорчён.
«Сэр Паломид на гибель обречён!–
Воскликнул он, забыв свою обиду,–
Бесславно он не должен умереть!
Не допущу я, чтобы злая смерть
Его постигла. Встану на защиту»!
Потребовал доспехи и коня,
И поскакал под ярким солнцем дня
По лесу, вслед за сэром Паломидом.
Наискосок, по пущам ехал он
В тот замок, где его соперник вечный
Сэр Паломид на смерть был осуждён.
И путь ему казался бесконечным.
Двенадцать рыцарей перед собой
В тот час везут дорогою лесной
На старой кляче сэра Паломида.
А у ручья лесного воду пьёт
Сам благородный рыцарь Ланселот.
Свой славный замок посетить спешит он.
И, лишь заметил рыцарей отряд,
Надел свой шлем. За рядом ряд
Их пропустил, не подавая вида.
И вот он видит: рыцарь Паломид
На дряхлой лошади, как жалкий пленник,
Понурившись привязанный сидит.
Невероятно грустное явленье!
«О, Иисусе!– молвил Ланселот,–
Что за беда на смерть его ведёт?
Но, Богом я клянусь, позор мне будет,
И сам себе того я не прощу,
Когда его я гибель допущу,
Честь рыцаря тогда меня осудит!
Чтоб благородный рыцарь был убит,
Как жалкий вор, или лесной бандит?
Да кто они такие – эти судьи»!?
Сев на коня, сэр Ланселот стремглав,
Копьё в руке, помчался вслед за ними.
«Любезные, – он крикнул им, догнав,–
Куда вы рыцаря везёте ныне?
Мне думается вовсе не к лицу
На старой кляче, словно подлецу,
Прославленному рыцарю тащиться»!
Поворотили тут они коней.
Уверенные в правоте своей:
«Послушай лучше наш совет, сэр рыцарь!
Об этом не заботься, ибо он
Смерть заслужил, и на смерть осуждён»!
«Так значит, нам нельзя договориться?–
Спросил их с сожаленьем Ланселот,–
И выкупить его не разрешите?
Он слишком благороден. Пусть живёт.
А вы, раз так пошло, уж не взыщите!
Я рыцаря сего освобожу!
Так защищайтесь дружно! Всех прошу»!
Они подняли копья. Все двенадцать.
Сэр Ланселот на первого напал,
На землю сходу сбил, с другими стал,
Как лев могучий, доблестно сражаться.
Потом в бою сломал о щит копьё,
Но тут меча сверкнуло остриё!
Он стал мечом победно с ними драться!
Звенела сталь. И в очень краткий срок
Сэр Ланселот всех уложил, изранил.
И возразить теперь никто не мог.
За жизнь свою теперь дрожали сами.
Сэр Ланселот взял лучшего коня.
Он, путы хитроумные кляня,
Освободил из плена Паломида
И усадил в удобное седло.
«Сэр Паломид, несчастье пронесло,–
Промолвил он.– Дорога в жизнь открыта»!
И поскакали весело они
К Весёлой Стражи замку. Эти дни
Тристрам с Изольдой жили там открыто.
Навстречу им как раз Тристрам скакал.
Сэр Ланселот узнал его тотчас же.
Тристрам же Ланселота не признал.
И к бою приготовился отважно.
Но Паломид немедля закричал:
«О, господин мой! Он меня спасал
От лютой смерти! С ним не нужно биться»!
И сэр Тристрам речам его внимал,
И лёгкой рысью к ним он подскакал.
Сэр Паломид сказал ему: «О, рыцарь!
В великом я долгу, мой господин,
За вашу доброту. Ведь вы один
За жизнь мою решили заступиться,
Как только в замке известили вас,
Что мне грозит ужасная погибель.
Презрев опасность, вы и в этот раз
И честь, и благородство проявили,
Спасая недостойного меня.
Ведь оскорбил вас так жестоко я!
И всё же благородный, храбрый рыцарь,
Который ныне вызволил меня
Из рук двенадцати в сиянье дня,
Здесь перед вами. Он сумел сразиться
С вооруженной дюжиной врагов.
Он всех поверг во прах. И из оков
Его рукой я смог освободиться»!
______________________________
1. …Двенадцать рыцарей тот суд вершили— Суд двенадцати старейшин в Европе восходит к родовому строю, и в каком-то смысле он сохранился до наших дней: обычное число присяжных заседателей в английском и французском суде — двенадцать.
Вверх