«О, рыцарь!– обратился сэр Тристрам
К гарцующему сэру Ланселоту,–
Откуда в наши вы пришли места»?
«Я странствующий рыцарь беззаботный,–
Сэр Ланселот Тристраму отвечал,–
И здесь я лишь случайно проезжал.
Я, вообще-то, славных дел искатель»!
«Вы имя ваше назовите нам?–
Спросил у Ланселота сэр Тристрам.
«Покуда, да простит меня Создатель,
Вам имя не открою. И сейчас
Продолжу дальний путь, покину вас,
Поскольку жив и весел ваш приятель».
«Нет, нет,– сказал на это сэр Тристрам,–
Я рыцарской вас честью заклинаю:
Тотчас поедем вместе, в замок к нам.
Всем сердцем, рыцарь, я того желаю»!
«О, сэр Тристрам, и я б того хотел,
Но впереди меня ждёт много дел.
Я не могу сейчас остаться с вами».
Но сэр Тристрам настойчиво просил.
Сэр Ланселот тем просьбам уступил.
(Ведь всё равно туда б приехал сам он).
Весёлой Стражи замок принял их:
Владельца, постояльцев дорогих.
И с самыми радушными словами
Прекрасная Изольда вышла к ним.
И вот снимают рыцари доспехи.
Сэр Ланселот со шлемом боевым
Расстался. Тотчас узнан! Море смеха!
Сэр Паломид колени преклонил.
И горячо его благодарил.
Тристрам с Изольдой друга обнимали.
Но Паломида поднял он с колен
И горячо сказал при этом всем:
«Сэр Паломид, хочу, чтоб это знали!
В моей стране и ясным днём, и в ночь
Страдающим любой готов помочь.
Вас благородным рыцарем назвали,
А в королевстве славны вы везде!
Спасать таких - мой долг первостепенный.
В огне и под землёй, и на воде.
Вы так же поступили б несомненно»!
Потом часы веселья подошли.
И дни у них прекрасные пошли.
Один лишь Паломид грустит безмолвно.
Прекрасную Изольду видит он.
Влюблённый потерял покой и сон.
День ото дня грустней, мечтаний полный.
И так уже четвёртый день идёт.
Простился с ними славный Ланселот.
Уехал и весёлый, и довольный.
Уехали сэр Эктор, Динадан.
Но все дивились сэру Паломиду.
Два полных месяца гостил он там,
Но похудел и стал печальным с виду.
Никто вокруг никак не мог понять,
Что с ним, куда его девалась стать?
И вот однажды, в час рассвета ранний
Сэр Паломид ушёл в зелёный лес.
Лесной ручей, как зеркало небес,
Путь проложил в густой чащобе давний.
На берегу сэр Паломид присел
И вглубь воды прозрачной поглядел.
Увиденный им образ сердце ранил!
Лицо там истощённое он видит:
Весь бледный, не похожий на себя.
Он этот странный образ ненавидит:
«А, Паломид! Ты весь исчах, любя!–
Сказал он сам себе, – А ведь недавно
Тебя считали первым среди всех
По стати, силе мышц и красоте!
Неужто должен сгинуть ты бесславно?
Не стану впредь такую жизнь вести!
Смириться должен я и отойти.
Не быть мне никогда с моей желанной»!
С тем лёг он у воды и стал мечтать.
И о себе с Изольдою прекрасной
Стихи стал сочинять и напевать,
Любимый образ в грёзах видя ясно.
А между тем, в тот лес и сэр Тристрам
Примчался за оленем по пятам.
А он в лесах не ездил безоружным.
Теперь он никогда не забывал,
Как Брюс Безжалостный в лесу напал.
Опять попасть в беду ему не нужно.
Летит он за оленем. Только вдруг,
Как будто песнь улавливает слух.
Её сквозь лес несёт поток воздушный.
К ручью он подъезжает. Что за вид!
Сэр Паломид там песню распевает.
Он у ручья, закрыв глаза, лежит,
Мечтой своей к любимой улетает.
На диво песня складная была
Она над лесом жалобно плыла.
И пени в ней любовные звучали:
«Прекрасная Изольда! Отчего
Ты любишь лишь Тристрама одного?
Любви моей совсем не замечаешь»!
Услышал эту песню сэр Тристрам.
Разгневался, намеревался там
Он Паломида зарубить вначале.
Потом одумался: сэр Паломид
Был безоружен. Рыцарь благородный.
Себе Тристрам убийства не простит.
Тогда он подошёл к тому свободно,
И очень тихо так ему сказал:
«Сейчас я вашу песню услыхал.
Все жалобы любовные и пени!
О давней вашей страсти понял всё.
И с рук вам это дело не сойдёт
Поплатитесь вы за свою измену!
Честь рыцаря не будь мне дорога,
На месте зарубил бы, как врага!
Но пачкать ныне руки не намерен!
Скорей признайся, коли хватит сил,
Я от тебя хочу сейчас услышать,
Что в рыцари ко мне ты поступил,
Чтоб только к королеве быть поближе»!
«Что ж, сэр, я в оправдание моё
Могу сказать одно – люблю её!
Люблю всех женщин более на свете!
Хоть понимаю, что конец один:
Как благородный рыцарь Кохэдин,
Который смертью за любовь ответил,
Могу и я покинуть мир земной.
Но и тогда любовь моя со мной.
В душе Изольды образ чист и светел!
И, сэр Тристрам, ещё вы знать должны:
Я только ей своей обязан славой!
Когда бы не она, свои влачил бы дни,
Как незаметный рыцарь, пусть не слабый.
Любовь к Прекрасной, что в душе горит,
Зовёт на подвиг, побеждать велит!
Мне об Изольде лишь подумать стоит,
Куда бы не приехал я сейчас,
Как многих побеждаю всякий раз.
Я должен всюду быть её достоин!
Я для неё в турнирах побеждал,
Но никогда любви её не знал.
Жил без награды одинокий воин!
Вот почему и смерть мне словно сон.
Что жить, что умереть – мне всё едино!
И был бы я сейчас вооружён,
Вступил бы с вами тут же в поединок!
«Измену ясно высказали вы! –
Воскликнул сэр Тристрам. «Вы не правы!–
Сказал сэр Паломид,– Я не виновен
В измене перед вами! Ведь любить
Имеет право каждый. Как и жить!
И повторяю снова я и снова,
Что ваша дама также и моя!
Любить её имею право я!
Ведь это чувство жизни всей основа!
И, если кто страдает от любви,
То это я. А вы в любви живёте.
В любой момент желаниям своим
У королевы вы ответ найдёте!
Мне ж от любви моей одна беда.
Мне ей не наслаждаться никогда!
Но всё равно её любить я стану.
До дней моих конца не разлюблю.
Ведь я не меньше вас её люблю
И верно никогда не перестану»!
И сэр Тристрам тогда ему сказал:
«Я буду биться с вами до конца.
Сердечную вы нанесли мне рану»!