Сэр Паломид увидел, что Тристрам
В обличье новом выехал на поле.
Его задумал опозорить там,
И хитрости восточной дал он волю.
За полем рыцарь раненый лежал.
Он под кустом от свежих ран страдал.
К нему сэр Паломид подъехал срочно:
«Сэр рыцарь, очень вас прошу ссудить
Мне ваши латы, шлем и крепкий щит.
Я внешний вид хочу сменить нарочно.
Мои доспехи здесь известны всем.
Хочу я быть неузнанным совсем.
Мой вид мне вред большой приносит точно!
Мои же латы, шлем и мощный щит
Вы от меня получите тотчас же.
Он от мечей и копий защитит.
Мои доспехи даже крепче ваших».
«Не возражаю, – рыцарь отвечал, –
Для вашей пользы я б и так отдал»!
Сэр Паломид поспешно облачился
В доспехи рыцаря и взял тяжёлый щит,
Что как хрусталь, как серебро блестит.
Оружием своим он снарядился
И на турнир, на поле поскакал.
Никто его на поле не признал.
Как будто новый рыцарь появился.
Лишь только показался Паломид,
Как сэр Тристрам свалил троих на землю.
И на него сэр Паломид летит –
Копьё в руке, с одной заветной целью!
И копья Паломид и сэр Тристрам
Схлестнувшись, разломали пополам!
Тогда, в великой ярости угаре,
Над головами подняли мечи.
И оба и ловки и горячи,
Свирепо на конях рубиться стали.
Дивится сэр Тристрам: «Да кто таков
Сей грозный рыцарь? Будто с облаков
Ворвался он сюда, на поле брани»!
Прекрасная Изольда из окна
Следила за делами Паломида.
Как он доспехи обменял, она
Всё видела, страдая от обиды.
Но вот на поле вышел Ланселот.
Оркнейских рыцарей он в бой ведёт.
И рыцарь тут один к нему подъехал:
«Сэр, в интересах нашей стороны,
Вы с Чёрным рыцарем сойтись должны.
Пока он здесь, нам не видать успеха»!
(А это, как известно сэр Тристрам
В доспехах чёрных выступает там).
А битва с Паломидом – не потеха!
Тогда сэр Ланселот пустил коня,
И вот остановился между ними.
«Прошу вас, рыцарь, извинить меня,
Простите, я не знаю ваше имя,
Но вам пришла пора передохнуть
И воздухом лесным наполнить грудь.
Я вашу на себя возьму заботу!–
Так сэру Паломиду он сказал.
А Паломид ничуть не возражал.
Признал он сразу сэра Ланселота.
Сэр Ланселот Тристрама не узнал
И поединок этот продолжал.
Рад Паломид такому повороту.
Он знал, что славный рыцарь Ланселот
По доблести Тристрама превосходит.
Надеялся, что он его побьёт
И перед всем турниром в плен проводит.
А это то, о чём он и мечтал,
Когда свою афёру затевал.
Сэр Ланселот обрушил на Тристрама
Ударов страшной силы мощный шквал.
Но сэр Тристрам с трудом их отражал
И не сдавался сильному упрямо.
И так они рубились час, другой.
Изольда с безутешною тоской
Смотрела, как её любимый самый
Не за победу борется – за жизнь!
Она едва рассудка не лишилась:
«Держись, Тристрам! Любимый мой, держись! –
Она шептала. Рыцари рубились.
Но Динадан Гарету рассказал
Всё то, о чём пока ещё молчал:
Он сообщил, что рыцарь в чёрных латах
Их господин, их добрый друг Тристрам:
«Он с сэром Ланселотом бьётся там!
Боюсь, он не дотянет до заката!
Сегодня потрудился много он.
С утра на поле, отдыха лишён.
И ждёт его за мужество расплата»!
«Поскольку биться рыцарю невмочь,
Давайте мы вдвоём туда поскачем.
Ведь как-то мы должны ему помочь.
Нельзя по чести – сделаем иначе!–
Подумавши, промолвил сэр Гарет.
«Тогда, вперёд! Семь бед – один ответ!–
Воскликнул Динадан, – Давайте сбросим
Могучего воителя с коня.
Уж пусть позор весь ляжет на меня,
Но их борьбе мы так конец положим»!
И каждый друга выручить готов.
И в поле понеслись, без лишних слов.
Ничто в душе их больше не тревожит.
На Ланселота ринул сэр Гарет.
Такой ему удар нанёс с налёта,
Что у того в глазах померкнул свет.
Сэр Динадан копьём ударил сходу.
Удар его настолько был силён,
Что всадника с конём на землю он
Свалил, и оба здорово побились.
«Стыд и позор!– воскликнул сэр Тристрам, –
Я с этим рыцарем сражался сам!
Зачем вы здесь внезапно появились?!
Меня вы, уважая и любя,
Жестоко опозорили себя!
А мы ведь с ним почти на равных бились»!
Но тут в чужом обличье Паломид,
Туда примчавшись, сэра Динадана
На землю сбросил в пыль из-под копыт.
Сэр Ланселот, с земли поднявшись, рьяно
На Динадана бросился с мечом.
Ему его ушибы ни по чём!
Сэр Динадан стал лихо защищаться.
Но сэр Тристрам, конечно понимал,
Что, как бы Динадан не воевал,
Ему в таком бою не продержаться.
Но видит: отдохнувший Паломид
Копьё наставив, на него летит.
Подумал; «Так не может продолжаться!
Мне рыцаря с серебряным щитом
Необходимо укротить без боя.
Я быстро с ним разделаюсь, потом
И Динадана в том бою прикрою»!
Решил, и устремился сэр Тристрам
Навстречу Паломиду по лугам.
Удар по шлему так ему направил,
Что потерял сознанье Паломид.
В своём седле он, как мешок сидит.
Но сэр Тристрам его там не оставил.
Он Паломида вырвал из седла,
Рука его могучею была,
И сбросил наземь, против всяких правил.
Оставив Паломида, сэр Тристрам
Бегом спешит сразиться с Ланселотом.
Ведь из последних сил сэр Динадан
Спасется от мощного налёта.
И начался на поле новый бой,
Как только сэр Тристрам прикрыл собой
Сражавшегося сэра Динадана.
А Динадан коня ему привёл.
Среди боёв бесхозного нашёл.
«Мой господин Тристрам! Конь без изъяна
Готов служить вам,– громко крикнул он.
Сэр Ланселот, как громом поражён:
«О, Иисусе! Как же я обманут!
Ах, господин мой, сэр Тристрам, зачем
Вы приняли обличье незнакомца?
Сражался я всерьёз, не зная с кем!
Вас мог изранить до захода солнца,
Когда сигнал отбоя прозвучит
И наш турнир до завтра прекратит.
И я прошу простить меня сердечно!
Когда бы знал, что предо мною вы,
То б между нами не было борьбы!
Ведь клятву дружбы дали мы навечно»!
«Ах, господин, сэр Ланселот, не раз
Ко мне добры вы были, как сейчас!
Промолвил сэр Тристрам.– Вы безупречны»!
Потом они уселись на коней.
И крики ликования звучали.
И все из Ланселотовых друзей
Его победу ныне признавали.
Но не молчит другая сторона:
Победа ей Тристраму отдана!
Сэр Ланселот своё промолвил слово:
«Король и лорды, рыцари, друзья!
Тристрам был в поле долее, чем я
И рыцарей он сокрушил сурово
Гораздо больше, чем сегодня я!
Поэтому победа не моя!
И вот моё решение готово:
Свой голос за него я отдаю,
И так же поступить вас приглашаю!
Сегодня сэр Тристрам блистал в бою
И лучшего в турнире я не знаю»!
И дружный голос славных королей,
Всех лордов, судей в полноте своей
Признал, что рыцарь сэр Тристрам Лионский
Сегодня на турнире лучше всех,
Что небывалый он обрёл успех
Свои сраженья завершая жёстко.
И вот над полем прозвучал отбой.
Все рыцари неспешно на покой
Направились к шатрам и яслям конским.
Прекрасная Изольда поднялась
И вместе со своею верной свитой
К шатрам своим по лесу подалась,
Любуясь предзакатным чудным видом.
Но гнев в её душе не утихал:
Как Паломид Тристрама предавал
Она видала с самого начала.
А рыцари не ведали о том.
Им всё известно станет лишь потом.
И вот, когда они сопровождали
Прекрасную Изольду, в их рядах
Был новый рыцарь. На его плечах
Щит, серебром сверкающий, узнали.
Тристрам к нему подъехал и сказал:
«Сэр рыцарь, ныне ни один из наших
Вас в наше общество не приглашал.
Прошу, покиньте нас. Так будет краше»!
Сэр Паломид в ответ ему сказал.
(Он будто бы Тристрама не узнал):
«Нет, рыцарь! Не оставлю я дружину.
И потому сейчас останусь в ней,
Что лучший, славный рыцарь наших дней
Мне приказал, в бою меня покинув,
Быть только с ним, пока не отошлёт.
Меня угроза ваша не проймёт,
Покуда сам меня он не отринул»!
Тут Паломида сэр Тристрам узнал.
По голосу и по речам различил:
«Таким вас, сэр, я никогда не знал.
Напрасно называют вас отличным,
Зря благородным рыцарем зовут.
Неблагородно на турнире тут
Со мною вы сегодня поступили!
Я из-за вас едва не принял смерть!
И как такое вы вы могли посметь,
Что сэру Ланселоту уступили
Свой поединок прерванный со мной,
Прекрасно зная, что на этот бой
Нет у меня ни доблести, ни силы?
На свете рыцаря такого нет,
Кому под силу биться с Ланселотом»!
«Увы!– сэр Паломид ему в ответ, –
Никак не ждал такого поворота!
Так значит, рыцарь в чёрном это вы?
О, нет, мой господин, вы не правы!
Я честью рыцарской клянусь, доселе
Считал, что вы Ирландии король.
На вас ирландский герб! И в этом соль!
Ирландцем вас я видел в этом деле»!
«Да, с гордостью ношу ирландский герб
С тех пор, как сэра Мархальта поверг
В бою кровавом я, на сил пределе!
Сэр Мархальт умер, мне не покоряясь,
Была победа – главною заботой».
«Сэр, Паломид воскликнул, торопясь, –
Я думал вы пошли за Ланселотом!
И пожелал я с вами наравне
Бои вести на той же стороне!
Ведь мне противник был ирландский рыцарь»!
«Ну, что же. Это добрые слова,
Их принимаю и прощаю вас,
Промолвил сэр Тристрам, – пора умыться»!
И поскакали все к своим шатрам,
Разоблачились и умылись там,
За стол уселись, пищей насладиться.
Прекрасная Изольда за столом
Со всеми рядом видит Паломида.
Она на месте держится с трудом.
В ней гнев огнём пылает и обида.
И на её лице, как Божий день
Видна страстей душевных злая тень.
«О, госпожа, что мучит вас, скажите,–
Спросил Тристрам участливо её, –
Что, королева, ныне вас гнетёт?
Прошу, своей заботой поделитесь»!
«Мой господин!– Ответила она. –
В моей печали не моя вина.
И на меня, прошу вас, не гневитесь.
Но я сегодня видела сама,
Как предали вас и на смерть послали.
В тот миг едва я не сошла с ума:
Ведь вы-то ничего не понимали!
Не знали вы тогда, что Паломид
За вашим боем пристально следит.
Он видел, как покинули вы поле.
Он видел латы чёрные на вас.
Когда вы возвратились, он тотчас
У рыцаря, страдавшего от боли,
Свои доспехи срочно обменял
И вслед за вами в поле поскакал.
И бился с вами в этой новой роли!
Но с ним, мой друг, вы справились как раз.
А вот, когда дошло до Ланселота,
До смерти испугалась я за вас:
Сэр Ланселот тогда не ведал кто там,
Кто в чёрных латах ныне бьётся с ним.
Он зарубить вас мог мечом своим!
Как я могу терпеть теперь, скажите,
Присутствие предателя сего?
Сидеть, спокойно глядя на него,
Того, кто вас смертельно ненавидит»?
«Здесь, госпожа, – промолвил Паломид, –
Воображенье ваше говорит.
Я господина не узнал. Бог видит»!
«Ну, что ж, – сказал на это сэр Тристрам, –
Сейчас я принял ваше извиненье.
Но знаю, что при первой встрече там,
Пощады бы не знал и снисхожденья.
Но до того мне дел, как до луны.
Я так решил: во всём вы прощены».
Прекрасная Изольда промолчала,
Минут не обостряя роковых.
Она не поднимала головы
И более ни слова не сказала.