Язон со стулом вместе подтянулся
к стене, где визифон был закреплён.
Включил, и словно в бурю окунулся:
смертельный бой за жизнь увидел он!
Из выкриков и реплик стало ясно:
извне ворвался в город враг ужасный.
Брешь аварийщики заделывают там.
Людей Керк расставляет по местам.
Он слышит – им напалма не хватает.
но транспортёр за ним пойдёт на склад.
Напалмом жгут врага. Запасы тают.
«Пора и мне войти в кипящий ад!–
Язон подумал.– Лишним там не будет
мой пистолет. Глядишь, поможет людям»!
Он сходит вниз. К крыльцу, вздымая пыль,
с напалмом подошёл турбомобиль.
В него вскочили крепкие пирряне.
За ними вслед вскарабкался Язон.
Он понимал, что в гущу битвы встрянет.
Не представлял лишь, с кем сразится он.
Сплошной сумбур: бушующее пламя,
кричат, стреляют, каждый чем-то занят.
Напалм сгрузили. Транспортёр ушёл.
Язон к стене развалки подошёл.
К ней прислонившись, суть найти пытался
в происходящем. Что к чему понять.
Да только зря. И, как он не старался,
не понимал куда, в кого стрелять.
Кругом кишели маленькие твари.
Он двух убил, напавших на него.
А тут пиррянин. Он серьёзно ранен.
Рука висит, а рядом никого.
Язон подумал: «Ищет он кого-то,
кто б рану мог нормально обработать».
Но, нет! Пиррянин, из последних сил,
с напалмом бочку левой захватил,
свалил её и покатил ногами.
Свой пистолет зубами он зажал.
«А ну, постой,– сказал Язон.– Я с вами.
Ты лучше пистолет бы в руку взял,
а бочку эту мне катить сподручней,
и с левой ты меня стреляешь лучше»!
Пиррянин улыбнулся, вытер пот:
«Наверно дело лучше так пойдёт,–
промолвил он, Язона узнавая.–
Кати, а я стрелять ещё могу.
Два получеловека – точно знаю –
один боец, несущий смерть врагу»!
Язон старался с бочкой разобраться.
Ему не до того, чтоб обижаться.
И вот воронка. У неё народ
из пистолетов вниз куда-то бьёт.
«Напалм давайте!– крикнула у ямы
боец-девчонка,– Здесь дрожит земля!
И новое чудовище упрямо
сюда стремится – жуткая змея»!
Она немедля бочку развернула,
свернула пробку, в сторону швырнула
и в яму серебристою струёй
тотчас потёк напалм из бочки той.
Когда он вытек, девушка столкнула
и бочку в яму. Рядом паренёк
всадил заряд, в напалм направив дуло.
Сверкнул едва заметный огонёк.
Затем из ямы жутко полыхнуло,
Взвихрилось пламя, гарью потянуло.
А под ногами вздрогнула земля.
Чудовищное нечто, как змея,
среди огня возвысилось над ямой
и скрючилось у них над головой.
Затем рванулось вверх, из ямы прямо,
огромное, с два метра толщиной.
Оно металось, грозно изгибаясь,
как будто в город вырваться стараясь.
Безмерною была его длина.
Асфальт за ямой рушила она!
Однако пламя это не смирило.
Лишь ярость все сильнее и грозней!
И петлями рванулось с новой силой
из ямы и распласталось над ней.
Со всех сторон сюда валили люди.
Что будет?– Язон думал,– Что же будет»?
Но тут и огнемёты подвезли
И развернули в пепле и пыли.
«Освободить участок!– прогремело.–
Отходим! На изгибы наводи»!
Язон увидел Керка. Тот умело
сражением с врагом руководил.
Он в микрофон кричал: «Прошу, живее!
Сейчас мы эту нечисть подогреем»!
Все по команде стали отступать.
Язон стоял – не знал куда бежать.
Он, было, к Керку ринулся сначала.
Но видит: все бегут в другой квартал.
Язон растерян. Прежде не бывало,
чтоб он, как пень среди пожара стал!
Тут появился тот, что ранен в руку.
Его слова доносятся до слуха:
«Беги! Не стой»! Но лопнула земля.
Со страшным треском новая петля,
как арка, появилась перед ними.
Кошмарный чужеродный организм
тянулся к ним отростками своими
грозя подмять, стянуть под землю вниз.
И трескалось оно и, как из пастей,
полчища тварей мертвенных, ужасных
на волю вырываются визжа.
Их когти и клыки острей ножа.
От ужаса Язон застыл, как камень,
был в забытьи, готовый умереть.
Но раненый пиррянин – славный парень,
пришёл на помощь, презирая смерть.
Рукой здоровой потащил Язона
под арку бушевавшего дракона.
Свой пистолет зубами он сжимал,
а близкой смерти он не признавал.
Напрягся и швырнул в проход под арку,
его, как куклу, крепкою рукой..
Язона обожгло, дохнуло жарко,
и вот он за петлёй, вполне живой.
И раненый за ним. Прыжок. Напрасно!
Придавлен монстром человек прекрасный.
Облеплен тварями белёсыми, стрелял.
Но пистолет вдавило в землю... замолчал.
Язон от злого монстра откатился
и прочь пополз, подальше от беды.
От бледных бестий он бы не отбился,
когда бы кто-то пару не убил.
Его тотчас поставили на ноги,
И сердце дрогнув, замерло в тревоге,
когда глаза он Керка увидал.
«Убьёт меня,– подумал.– Я пропал»!
Керк пятернёй, за грудь схватил Язона,
встряхнул, как кучу старого тряпья,
и в сторону швырнул его со стоном,
как будто тот паршивая змея.
Потом Язона затолкали в кузов.
Туда он рухнул полумёртвым грузом.
Машина тронулась. Все звуки перекрыв,
За ней вослед раздался мощный взрыв.
Со страшным монстром кончила бригада.
Но этого не знал уже Язон.
Был без сознанья вывезен из ада.
Без чувств и горьких мыслей ехал он.
Очнулся через день, уже в больнице.
Подумал, что покой ему лишь снится.
Но Бруччо безь улыбки на ходу
принёс ему и раненым еду.
«Спасибо,– крикнул он вдогонку Бруччо.
Но губы, как чужие у него.
Всё онемело. И внутри не лучше.
А мышцы ног сковало и свело.
Перед глазами страшная картина,
как рушилась на храброго мужчину
живая арка, как сражался он,
как заживо под монстром погребён.
Он представлял себя на месте друга,
которого не видел никогда.
Ведь это он, не тот – какая мука,
там должен был остаться навсегда!
Ведь он чужое место занимает!
Он это чувствует. Он это знает!
Он возомнил, что может им помочь!
Какой болван! Преступник! Шутки прочь!
Не чувствуя, что ест, тарелку смёл он.
Снотворное им подали в еду.
Он сутки спал. Проснулся, мыслей полон
Сказал себе: «Причину я найду!
Загадку Пиррап разрешить обязан.
Теперь с планетой кровью я повязан!
Погибшего мне к жизни не вернуть,
но отыщу для Пирра верный путь!
И возвращу тогда частицу долга».
Язон привстал. Кружилась голова.
Натягивал одежду очень долго,
кривясь от боли. Бранные слова
он бормотал, чтоб облегчить страданье.
Им овладело страстное жеданье
продолжить поиск верного пути.
проникнуть в суть, решение найти!
Он дверь открыл и вышел. Все примолкли.
В соседней Керк и Бруччо у стола.
«Керк, я хочу сказать… – Язон промолвил,–
Оплошность мной допущена была»…
«Не говори мне ничего! Ни слова!–
ответил Керк печально и сурово.–
Язон дин Альт, закончен разговор.
Тебе один короткий приговор:
Тебя мы видеть больше не желаем!
Премудрые суждения твои
нам больше ни к чему. Мы сами знаем,
как дальше жить. И домыслы свои –
инопланетчика, чужого на планете
оставь себе. Никто на этом свете
не знает Пирр и глубже и верней,
чем наш народ, сильнейший из людей.
И умер Велф. Погиб, тебя спасая.
А он ведь стоил двух, таких, как ты!
Ты даже имени его не знаешь,
а он погиб и с ним его мечты,
чтоб дальше ты влачил существованье
и потакал одним своим желаньям».
Керк сплюнул, словно в рот попала грязь,
Затем сказал, к Язону наклоняясь:
«Ты будешь в изоляторе покуда
корабль домой из рейса не придёт.
На нём же уберёшься ты отсюда
Здесь две недели, а затем – в полёт.
На Пирр ты никогда не возвратишься.
Но если прилететь не побоишься,
убью тебя на месте, так и знай.
Навек забудь дорогу в этот край»!
Язона Керк теперь возненавидел.
Он и помощник в камеру прошли.
«Постой же, Керк! Ведь ты ещё не видел.
того, что с Метой вместе мы нашли!–
Язон вдогонку крикнул. Но напрасно.
Закрылась дверь и Керк исчез. Всё ясно!
Его не понимает ни один
планеты этой клятой гражданин!
Язон увидел, обернувшись, Бруччо.
«Ты слышаг?» «Слышал. И согласен с ним–
ответил Бруччо,– это редкий случай,
что ты живой с везением твоим!
Из всех сынов у Керка Велф остался.
Преемником для Керка он считался».
Уйти собрался Бруччо, но Язон
его окликнул и промолвил он:
«Постой! Мне горько, да, мне очень больно,
что Велф погиб. Неважно, чей он сын.
Но Керк, страдая, выставить невольно
меня желает. А ведь я один
ищу причину гибельной угрозы,
и первый плод уже принёс мой розыск.
Мы отыскали вахтовый журнал
того, кто Пирр впервые заселял»!
Ведь бортовой журнал»… «Я видел это!–
Промолвил Бруччо,– Мета принесла.
История народа на планете.
Давным-давно прошедшие дела».
«И это всё, что ты сказать мне можешь?–
Язон воскликнул,– Разум не тревожит
суть перемен, что здесь произошли
и до тебя их цели не дошли»?!
«Дошли, конечно,– сухо бросил Бруччо.–
То было в прошлом, а сегодня мы
проводим дни в борьбе – недавний случай –
большой пример налёта царства тьмы»!
«Ну вот, и этот… видно всё впустую,–
Язон подумал.– Как я им втолкую,
что есть причина ненависти той,
с которой Пирр тревожит их покой.
Горох о стену! Только настоящим
Пирряне мыслят. Будущего нет!
Прошедшее укрыто в долгий ящик,
В сознанье не оставлен даже след»!
Он перевёл беседу на другое:
«А, как сейчас периметр после боя»?
«Окончен бой!– обрадовался Бруччо,–
О, это был на диво жуткий случай!
Мы много лет не ведали такого!
Но вовремя его мы засекли!
Всё быть могло ужасней – по-другому,
когда бы обнаружить не смогли
всю эту дрянь, когда лишь начиналось,
землетрясеньем лёгком проявлялось».
И Бруччо стал показывать ему
картинки, неподвластные уму.
«А, что это за твари? Змеи, что ли?–
спросил Язон,– Гигантские ужи»?
Но Бруччо, хохотнувши поневоле,
ответил: «Вздор. Периметр сокрушить
вчера взялись разросшиеся корни!
Такой подкоп глубокий не припомним!
Они нам не страшны, хоть с виду – жуть,
но через них прокладывают путь
живущие в них тысячи животных.
Они штурмуют город всей ордой!
По их ходам свирепых и голодных
десятки тысяч тварей рвутся в бой!
Вот, если б весь периметр охватили,
под ним в один из дней хода прорыли,
тогда б несладко городу пришлось.
Пока такого не произошло»!
«Предельные условия!– подумал,
освоив всё, что сказано, Язон.–
Как остров, что губительно, угрюмо
смертельными врагами окружён.
Пирряне рады каждому денёчку.
Ведь Пирр всегда готов поставить точку.
На протяженье многих лет и дней
его напор всё жёстче и грозней».
Язон забрал журнал «Поллукс Виктори»,
проковылял в палату. Лёг читать.
Он изучил цепь фактов и историй.
Читал и возвращался к ним опять.
Заметок кипа – ужас всё заметней.
Он карту вычертил, сравнил с последней.
Сместился город, съёжился и сник,
утратил всю округу. «Здесь тупик,–
Язон подумал.– Раздобыть бы нужно
историю всей вековой войны.
В библиотеке глухо. Равнодушны
Пирряне к документам старины»…
Дождь по стеклу хлестал над головою.
Сверкали молнии. С тяжёлою тоскою
что навалилась, сгорбился Язон.
«Я битву проиграл,– подумал он.