Они теперь почти не разлучались.
На вахту он еду ей приносил.
В беседах дни, и ночью не прощались.
Язон пиррянку крепко полюбил.
Он мало нового узнал о Пирре,
зато он Мете рассказал о мире,
о всех краях, планетах, где бывал,
про всех, кого он в странствиях встречал.
И Мете было очень интересно.
Она охотно слушала его.
Летело время. Это всем известно –
такие встречи радостней всего.
Полёт, короче, проходил прекрасно.
Но вот и Пирр – огромный и опасный.
Керк отдавал приказы, а людей
здесь было мало. Скромностью своей
команда звездолёта поразила.
Всего-то их не больше десяти.
Но в каждом точность, быстрота и сила,
без риска и сомнений на пути.
Команда «Сбор»! И собрались все вместе.
Задачи Керк всем разъяснял на месте.
Язон не слушал, что он говорил.
Он с интересом за людьми следил.
Они смотрелись ныне, как солдаты,
которых ждёт смертельный, страшный бой.
Движения, внимательные взгляды.
И, как они все схожи меж собой!
Упругая походка и готовность
мгновенно осознать любую новость,
в напряге мышцы и глаза горят
и беспокойно рыщет зоркий взгляд.
Потом он с Метой говорить пытался.
Язон её сейчас не узнавал.
Лишь только «да» и «нет». Как не старался,
он взгляд её ни разу не поймал.
Она ушла, а он подумал: «Будут
свиданья у нас. Ведь не забудет
красавица моя часы любви.
Я знаю, что огонь в её крови»!
А Керк? Тот проявил к нему вниманье.
На ложе для посадки указал.
Посадка началась без опозданья.
И почерк Меты он вполне познал.
У Меты ювелирная работа
Посадка у неё похлёще взлёта!
Свободное падение. Кошмар.
И торможенье. В голове пожар!
Сам миг посадки он и не заметил.
Пиррянские «Два Же» воспринимал,
как перегрузку, и спокойно встретил,
но он тогда ещё не понимал,
что это сила тяжести на Пирре,
что весит вдвое больше в этом мире,
чем на далёкой, маленькой Земле,
что где-то там скрывается во мгле.
Он понял это, лишь когда умолкнул
вой двигателей, в полной тишине.
Пытаясь встать, возился очень долго.
Но, всё же встал, без помощи извне.
До выходного люка он добрался,
когда весь штат для высадки собрался.
Прозрачные цилиндры видит он.
Когда их катят, слышен тихий звон.
«Металл,– Язон подумал,– что за штуки»?
Тут Керк его заметил и сказал,
чтоб время не терял и без натуги
в такой цилиндр спокойно залезал.
«Ты не волнуйся, мы тебя закроем,
и вынесут кассильского героя».
«Спасибо,– возразил ему Язон.–
Себя унизить не позволит он.–
На Пирр явиться, как сосиска в банке?
Такого я позволить не могу!–
сказал он гордо. Сам-то в этой склянке
не явишься сейчас в своём кругу»!
«Ты вздор не говори,– Керк рассердился,–
Какой герой сейчас на Пирр явился!
Нам переподготовка всем нужна.
Она пиррянам жизненно важна!
На Пирре мы отсутствовали долго.
Рефлексы притупились, быстрота.
Не обойтись без переподготовки.
Тут жизнь не та, что в ваших городах»!
Язону стало стыдно. Он со всеми
И зря теперь не станет тратить время.
Залез в цилиндр - контейнер. За собой
он крышку закрепил над головой.
Регенератор загудел угрюмо
В контейнере он воздух очищал.
Язон иного и не слышал шума.
Его везли, и вот он увидал
сквозь свой цилиндр большое помещенье,
просвет в двери, какое-то движенье.
И тотчас, в довершение всего,
свалилось что-то сверху на него.
Забыв, что защищён, он в стенку вжался.
Кошмарней твори, век он не видал!
Летучий монстр в цилиндр его вгрызался,
Царапины когтями оставлял!
Сплошная пасть с острейшими зубами,
Смертельный взгляд горящими глазами.
Слюна с зубов туманила металл,
как будто от неё он мягким стал.
Безмерный ужас овладел Язоном.
Его заставил съёжиться в комок.
Но жидкость, хлынув ливнем многотонным,
зверюгу смыла, унесла в поток.
Ещё три раза было омовенье.
Зажёгся свет, и началось движенье.
Вот Мета мимо не спеша прошла,
окончив санитарные дела.
Он из цилиндра выбрался на волю.
В огромном помещенье никого.
Но у двери, остыв от сильной боли,
он видит человека одного.
«Меня звать Бруччо. Я врачом являюсь
и адаптацией тут занимаюсь.
Кто ты такой, Керк рассказал. Беда.
Напрасно ты пожаловал сюда!
Пойдём. Анализ крови для начала».
«Гостеприимство Пирра налицо!–
сказал Язон.– Ну, что ж. Уже не мало!
И, здравствуй, Пирр! Я здесь, в конце концов»!
Лишь фыркнул Бруччо и потопал к двери.
Язон за ним, в исходе не уверен.
Двойное тяготение его
здесь угнетало более всего.
В лаборатории светло и чисто.
Здесь Бруччо с ним проделал, что хотел:
вогнал в него ни медленно, ни быстро
десятки крайне важных антител.
И часто вам приходится такое –
колоть своею собственной рукою
инопланетчиков, чтоб хилые могли
здесь провести отведенные дни»?
«Нечасто. Года три тому, пожалуй,
полдюжины учёных были тут.
Они платили за визит немало,
Верней, за них платил их институт».
«И сколько же из них в живых осталось?–
Спросил Язон. «Увы, осталась малость,–
Ответил Бруччо.– Тот, что не у дел,
который с Пирра тотчас улетел».
Кровать в соседней комнате стояла
Язон уснул на ней мертвецким сном.
То страх, то ярость в этом сне мерцала.
И не было видений о другом.
Придя в себя, не помнил он кошмара.
Был весь в поту и отходил от жара.
В постели сел со стоном на устах.
От сна остался безотчётный страх.
Дверь отворилась. Появился Бруччо.
«Ты жив ещё? Уже ведь сутки спишь!
Лежи пока. Сейчас доставлю кучу
отличных средств, что продлевают жизнь»!
Вся «куча средств» была в одном стакане
и шприце, приготовленном заранее.
Он жажду утолил, пытался сесть.
И понял тут, что дико хочет есть.
«Нормально это,– Бруччо отвечает.–
Быстрее нужно мышцы нарастить.
Твой организм, чем нужно насыщаю.
Так тяготенье сможешь победить».
«Не можешь ли поведать мне, когда же
смогу взглянуть я на планету вашу?–
спросил Язон,– Пока, сдаётся мне
живу, как в заключении в тюрьме»!
«Ты отдыхай и больше есть старайся.
Три месяца – и сможешь выходить.
А раньше выйти ты и не пытайся,
чтоб в лапы смерти там не угодить»!
Тут у Язона челюсть отвалилась:–
«Зачем так долго ждать, скажи на милость»?
«Скажу, конечно. Нужно курс пройти,
чтоб хоть квартал по улице идти!
Ты курс пройдёшь, какой проходят дети.
Они на это тратят по шесть лет.
Но ты не первый год живёшь на свете.
Освоишь для начала пистолет.
Он сам не расставался с пистолетом,
орудуя лекарствами при этом.
Отвёл Язона в оружейный склад.
А там вооружений целый клад.
По ящикам разложены детали
На стеллажах винтовок целый ряд.
Баллоны с газом у стены стояли,
приборы неизвестные блестят.
Язона руку сунул он в коробку.
В ней были сняты все размеры ловко.
И по размерам пистолет собрал,
и кобуру к предплечью подобрал.
«Всё. Тренируйся. Дело за тобою,–
Промолвил Бруччо.– Славный пистолет!
Подумай только – и готов он к бою.
Пиррян спасает скоро сотню лет!
Но, если пальцем сделаешь движенье
(Поосторожней с этим упражненьем)
то грозный выстрел тотчас прогремит,
и пуля цель немедля поразит.
А этот шнур висит себе свободно,
когда твой пистолет в руке живёт.
Но, только в кобуру послать угодно
хозяину оружие своё,
как шнур твердея, тяжесть принимает
и пистолет мгновенно возвращает».
Язон подумал, пальцем шевельнул
И пистолет, как бешеный, пальнул,
ударив по руке его пребольно.
«Поосторожней! Ствол ведь заряжён.–
Воскликнул Бруччо,– шевельнуть довольно
фалангой пальца, и стреляет он.
Пока, конечно, только холостыми.
Не доверяем детям мы другие.
Ты тренируйся – ручкой вверх и вниз,
Всего лишь месяц – и автоматизм».
И он ушёл. Язон один остался.
Освоить пистолет старался он.
Не покладая рук тренировался.
Но видимо таланта был лишён.
Проклятый пистолет не покорялся.
То вдруг палил, то в кобуре скрывался.
Тогда Язон работать перестал.
Рука распухла, до смерти устал.
Отправился к себе. А в коридоре
увидел Мету. Очень был ей рад.
С улыбкой удивлённою во взоре,
уж очень странным был её наряд,
к ней обратился: «Мета! Рад я встрече!
Давай сегодня встретимся под вечер!
Соскучился я очень»! Но она
спокойна, неприступна, холодна.
«Мне было невдомёк, что ты здесь рядом»!
Взять за руку её он захотел.
Но отступила Мета: «Что вам надо?–
его спросила. Он оторопел.
«Ну, как, что надо? Мы друзья с тобою!
Друзья не прочь поговорить порою,
не потому что нужно. Просто так.
Язон к ней подошёл ещё на шаг.
«Что было там, на корабле, то было.
Такого здесь не будет никогда,–
сказала Мета.– Я восстановилась
и начала работать, как всегда.
А ты здесь остаёшься. И надолго.
На Пирре от тебя не много толка.
Встречаться мы не будем. Недосуг.
Я ухожу. Прости меня, мой друг».
«Сказала б напрямик, мол, оставайся
с другими малолетними детьми!–
сказал Язон.– И лучше не пытайся
решать дела со взрослыми людьми»!
Он Мету задержать хотел. Невольно
За руку взял. Вдруг стало очень больно.
Лежащим оказался он в углу
на белом, свежевымытом полу.
А Меты след простыл. «Вот это дама!–
пробормотал Язон себе под нос.
Проковылял к себе, и в койку прямо.
С самим собой стал обсуждать вопрос,
что ныне привело его на эту,
для жизни непригодную планету?
Двойного тяготения капкан,
кошмары и презрение пиррян.
Язон грустил. Ведь по пиррянским меркам
он жалкий, неспособный человек.
Он стал себя жалеть. Метался нервно.
Такого не случалось с ним вовек.
«Ну, что ж,– подумал он,– меняться надо.
Чтоб на меня они сменили взгляды,
Мне измениться нужно самому.
Вот только как? Покуда не пойму.
Совсем разбитый, в сон он погрузился.
То был тяжёлый, беспокойный сон.
В кругу видений жутких очутился.
От злобных монстров отбивался он…