А сэр Тристрам Лионский мирно жил
С женой своей Изольдой Белорукой
В Бретани. Но письмо он получил
Из Корнуэлла о любви и муке.
Прекрасная Изольда пишет в нём,
Что вся душа её горит огнём
В разлуке с ним, что ныне нет помехи,
Чтобы с супругой вместе сэр Тристрам,
Когда захочет, смог решиться сам
Надолго ко двору её приехать.
И обещала: будут славно жить.
Как ей, Изольде будут здесь служить.
И ждёт их славный отдых и потехи.
И грустный рыцарь страстно захотел
С Прекрасною Изольдой повидаться.
Отправиться решил он в Корнуэлл.
И стал в дорогу спешно собираться.
И сэра Кэхидина он призвал
И брата Белорукой вопрошал
Согласен ли с ним в Корнуэлл поехать,
Но втайне от Бретаньского двора.
Признался, что пришла ему пора
Вновь посетить расцвета и успеха
Далёкую и близкую страну,
В которой знал любовь он и войну.
«В пути возможны разные помехи,
А потому товарищ нужен мне,
Бывалый рыцарь, битвы повидавший,
Которому доверюсь я вполне,
Который мне открыт, как день вчерашний»!
Сэр Кэхидин согласен ехать с ним –
Спасителем, наставником своим.
И потихоньку судно снарядили.
И поутру отправились на нём
Попутчики Тристрама вчетвером:
С Тристрамом вместе в Корнуэлл поплыли
Дама Брангвейна, верный Говернал,
Сэр Кэхидин, что дома заскучал.
И вот, в открытом море очутились.
Случилось то, чего никто не ждал.
Откуда ни возьмись сорвался ветер.
Ударил в паруса могучий шквал.
Для них смешалось всё на белом свете.
Под Северный Уэльс их отнесло.
И лишь одно от гибели спасло,
Что не на скалы выбросило барку,
А накатило на песчаный плес.
Раскинулся там страшный Гиблый Лес.
Такой финал был путникам подарком!
И сэр Тристрам двоим тогда сказал:
«Вы дама и мой верный Говернал
Приют устройте под древесной аркой
И ждите десять дней в гнезде своём.
Но, если в этот срок меня не будет,
Идите в Корнуэлл прямым путём.
И пусть меня за это не осудят:
Ведь всем известно: этот Гиблый Лес
Исполнен встреч опасных и чудес.
Из них иные я непрочь изведать,
Пока покину здешние места.
Мне по душе просторов красота.
Но, лишь смогу, за вами я приеду»!
И сэр Тристрам сел на коня. За ним
Сел на коня и рыцарь Кэхидин
И поскакал за старшим братом следом.
За милей миля по лесу они,
Любуясь кущами, спокойно скачут.
И слышат: там, вдали шумит родник,
Бежит ручей – журчит, как будто плачет.
А у ручья, нахмурившись, сидит
Могучий рыцарь. Пред собой глядит
Печально так, задумчиво и строго.
И он один, недвижим над ручьём.
Видны доспехи добрые на нём,
Конь боевой привязан у дороги.
И человек ждёт рыцаря верхом,
На поводу с ещё одним конём,
Гружённым копьями, готовый по тревоге
Подать ему огромное копьё.
Подъехал сэр Тристрам: «Любезный рыцарь,–
Грустите над ручьём из-за неё?–
Спросил с участьем,– Дама сердца снится?
Вы странствующий рыцарь, вижу я,
Печаль свою развеете в боях!
А потому, вставайте, выходите!
С одним из нас скорей вступайте в бой!
Падёт один – тотчас придёт другой!
Кого-нибудь вы верно победите»!
На это рыцарь не сказал ни слова.
Навесил щит, сел на коня сурово.
Копьё ему подал копьехранитель.
Отъехал в сторону. Стал молча ждать.
Сэр Кэхидин просить тут стал Тристрама
Ему позволить первому начать.
«Ну, что ж, мой друг, коль вы такой упрямый,
Вступайте в бой но, честь свою любя,
Вы доблестным покажете себя, –
Промолвил сэр Тристрам,– но не младенцем»!
И сшиблись рыцари. Сэр Кэхидин
Был сразу сбит с коня копьём чужим
С жестокой раной у сосца над сердцем.
Увидев это, сэр Тристрам сказал:
«Вот это рыцарь! Лучших не видал!
Теперь сразитесь со вторым пришельцем»!
И рыцарь тот, не тратя лишних слов,
Копьё потяжелее выбрал к бою.
Затем промолвил сухо: «Я готов»!
И щит поправил твёрдою рукою.
Тот рыцарь поразительно силён.
Им сэр Тристрам на землю был свержён.
Но выпростал Тристрам поспешно ноги,
Щит наперёд и меч свой обнажил.
И честью рыцарской к сраженью пригласил
Противника на пеший бой, как многих
В турнирах и сраженьях приглашал.
«Охотно, – конный пешему сказал, –
Не отрекусь от наших правил строгих»!
Он спешился и бились на мечах.
Без перерыва их сраженье длится.
Без малого проходят два часа
И сэр Тристрам сказал: «Любезный рыцарь,
Попридержите меч на краткий срок
И назовитесь, чтобы знать я мог,
Кто вы такой, в каких краях живёте»?
«Что до того, то воля здесь моя.
Ответить или нет – решаю я.
Но, если вы мне имя назовёте,
Тогда и я своё вам назову, –
Ответил рыцарь своему врагу,–
Возможно, что-то в памяти найдёте?
«Я сэр Тристрам Лионский был ответ.
«Сэр Ламорак Уэльский перед вами»!
«Сэр Ламорак! Счастливей часа нет!
Пора решить размолвку между нами!–
Воскликнул, взволновавшись, сэр Тистрам, –
И чести долг я вам сейчас отдам!
Припомни: навредить хотел ты очень,
Пославши рог с напитком к королю,
Чтоб опозорить ту, кого люблю.
Твой замысел коварен был и точен.
Ты королеву, госпожу мою
Поверг в беду, у смерти на краю!
Холодной местью был ты озабочен!
Так знай же ты отныне наперёд,
Что прежде, чем расстанемся сегодня,
Один из нас в сраженье здесь умрёт!
Второй уедет от долгов свободным»!
«Ах, сэр,– сказал на это Ламорак,–
Совсем недавно было всё не так!
Совсем недавно вместе мы сражались!
На острове Серваж была беда,
И дружбу обещали вы тогда!
А ныне вдруг врагом мне оказались»!
Но сэр Тристрам уж не владел собой.
Он поднял меч и снова рвётся в бой.
Рубились долго и без сил остались.
И Ламораку молвил сэр Тристрам:
«Ещё я в жизни не встречал такого,
Чтоб рыцарь, как могучая скала
За часом час стоял в бою суровом,
Дыхания при этом не терял
И бою всё уменье отдавал!
И было бы достойно сожаленья,
Когда б один из нас понёс урон».
Сэр Ламорак ответил в унисон:
«По свету вашу славу вдохновенно
Молва людей без устали несёт.
И ныне будет честным в мой черёд
Признать победу вашу несомненной»!
Затем он взял свой меч за остриё,
Чтоб сдаться и вручить его Тристраму.
«О, нет!– воскликнул сэр Тристрам,– Своё
Держите при себе! А я останусь
При мнении моём. Ведь знаю я,
Что рыцарское вежество храня,
А не от страха предо мной сдаётесь!
Я вами побеждён сдаюсь я вам!
Победу вашу признаю я сам.
Вы ж самым благородным остаётесь,
Вы доблестнее всех, кого встречал»!
Сэр Ламорак воскликнул: «Так и знал!
Победу благородно мне вернёте!
Давайте поклянёмся лучше здесь,
Что впредь друг с другом мы не станем биться»!
И поклялись они. И рыцарская честь
Порукой стала и навек продлится!