Шут короля Артура Дагонет
С двумя пажами в Корнуэлл приехал.
И через лес с ручьём прошёл их след,
Где предавался сэр Тристрам потехам.
Он пастухов смешил, как добрый шут.
Все дни свои он прохлаждался тут.
Был жаркий день. Сэр Дагонет с пажами
Сошли с коней – напиться у ручья.
Тут сэр Тристрам, танцуя и смеясь
Сюда явился вместе с пастухами.
В ручей он Дагонета окунул.
Бедняга в нём едва не утонул.
Затем пажей столкнул туда ногами.
Над этим хохотали пастухи.
А сэр Тристрам схватил двух мокрых пажей.
Легко поднял, хоть были не легки,
И в сёдла усадил, не дрогнув даже.
Последовал за ними Дагонет.
С него течёт. Сухого места нет.
А пастухи над этим потешались.
Сэр Дагонет подумал: «Их рука!
Нарочно подучили дурака,
Чтоб над проезжими здесь издевались».
И к вечеру с двумя пажами он
Сюда вернулся, зол и возбуждён
И скотопасам здорово досталось.
Услышал их удары сэр Тристрам.
Ведь били тех, кто хлеб даёт насущный!
И прибежал на шум он к тем местам,
Как грозный призрак мести вездесущий!
Он сэра Дагонета ухватил
За голову и, не жалея сил,
Швырнул его, как куль с мукой, на землю.
Разбился тот, не шевелясь лежал.
А сэр Тристрам пажа в кустах догнал
С мечом в руке. Он шуток не приемлет!
У сэра Дагонета взял он меч
И голову пажу отсёк от плеч.
Он уговорам пастухов не внемлет.
И вот погнался за вторым пажом.
Но тот в глуши укрылся, удирая.
Тогда он с окровавленным мечом
Помчался в лес, дорог не разбирая.
К отшельника жилищу добежал
И, сном сражённый, у крыльца упал.
Отшельник уложил его удобно,
А меч убрал, поставил, что поесть.
Прожил там у него Тристрам дней шесть,
Потом вернулся к пастухам беззлобный.
Сэр Дагонет, когда пришёл в себя,
Вернулся к королю и двор любя,
О приключенье рассказал подробно:
«Остерегайся, мой король, и ты!
Не окажись там, у ручья лесного,
Где бродит тот дурак, что у воды
Крушит подряд, что только есть живого!
Я, на свою беду встречался с ним,
И только чудом здесь стою живым»!
«Вот как! – промолвил Марк король, – Наверно
То сэр ле Брюн. Он даму потерял.
В бою сэр Гахерис её отнял,
Закончив поединок беспримерный.
Мато ле Брюн сошёл тогда с ума
И до сих пор в его сознанье тьма.
Как жаль! Был рыцарь доблестный и верный»!
А между тем, девица, что нашла
И потеряла вновь сэра Тристрама,
До сэра Паломида довела,
К нему с дороги возвратившись, прямо,
Что сэр Тристрам от горя заболел,
Что много дней не пил он и не ел,
Что он живёт в своём безумном мире.
«Увы!– узнав, сказал сэр Паломид, –
Плохая весть. Душа моя болит!
Сражённый не в бою, не на турнире
Могучий рыцарь гибнет от любви!
Он должен жить, Господь его храни!
Последую за ним в лесные шири,
Найду его, утешу, как смогу!
Знакомы мне любовные мученья,
Таких не пожелаешь и врагу»!
И с тем, собравшись, в полном облаченье,
Сэр Паломид отправился в поход.
А на лесной дороге встреча ждёт:
Сэр Кэхидин Прекрасною Изольдой
Отправленный из Корнуэлла прочь,
Теперь в пути. В слезах он ехал ночь
И вот наутро встретился невольно
С отверженным вздыхателем её.
Сэр Паломид схватился за копьё.
Потом, узнав соперника, спокойно
Всё сэру Кэхидину рассказал:
О том, что сэр Тристрам душевно болен,
Как от своей девицы он узнал.
И, что в поступках он своих не волен,
И помощь друга так ему важна.
Поддержка в горе рыцарю нужна.
И тут они решили ехать вместе.
И говорили о любви своей,
Живущей в сердце до конца их дней.
И жалуясь друг другу, сострадали,
Прекрасную Изольду вспоминали,
В пути тоскуя о любви своей.
Три дня и ночи рыскали они –
Искали злополучного Тристрама.
И все леса объехали в те дни
От замка до окраин дальних самых.
И вот на третий день случилось так,
Что сам король из леса едет – Марк!
Сэр Паломид узнал его по гербу.
Король один. Отстал он от людей,
От стражи обязательной своей.
Сэр Паломид к нему подъехал первым.
«Коварный рыцарь! – крикнул он ему, –
Ты жив ещё, неясно почему!
Губитель самых смелых, самых верных!
Ты мстительным коварством погубил
Славнейшего из рыцарей Тристрама,
Того, кто Корнуэлл твой защитил,
Кто за тебя с врагом сражался рьяно!
Так защищайся! Нынче ты умрёшь»!
Король ему ответил: «Наживёшь
Большой позор бесчестным поединком.
Я безоружен. Ты вооружён.
Быть может новый рыцарский закон
Ты для себя используешь в новинку»?
«Что до того, – сказал сэр Паломид,
То за доспехом дело не стоит,
И будешь ты прекрасно облачённым.
Свои доспехи в этот грозный час
Сэр Кэхидин любезно передаст.
И выйдешь в бой вполне вооружённым»!
«Ну, нет и нет! – на то ответил Марк, –
На поединок наш я не согласен!
Ведь сэр Тристрам вошёл в душевный мрак,
Когда письмо прочёл в одной из башен.
Отсюда злоключения его.
А я о них не знаю ничего!
И, видит Бог, ему я зла не делал!
Я сожалею о его беде
И поддержать готов его везде.
И может он довериться мне смело»!
Так оправдался хитрый Марк король.
Отлично отыграл свою он роль –
Представился, как праведник, умело.
И пригласил король их в Тинтагиль,
Но рыцари к нему не пожелали.
И по дорогам, поднимая пыль,
По их делам коней своих погнали.
На земли Логрские поехал Паломид,
Сэр Кэхидин в Бретань свой путь вершит.
А в это время при дворе у Марка
Тристрамов родич подлый сэр Андрет
Слух запустил – вестей страшнее нет!
По всем углам нашёптывала жарко
Любовница его, как он учил,
Что сэр Тристрам в её руках почил,
Затем она описывала ярко:
«Его похоронила у ручья…
Каким он был любовником прекрасным!
Он перед смертью требовал, чтоб я
До короля дошла с заветом ясным,
Чтоб сэр Андрет его владенья взял,
Чтоб Марк король Лион ему отдал,
Который был Тристрамовым владеньем».
И это всё затеял сэр Андрет,
Чтоб получить в надел на много лет
Лиона земли те, где поколенья
Тристрама предков правили всегда.
И Марк, узнав, что к ним пришла беда,
Грустил, поверив даме без сомненья.
Прекрасная Изольда, в свой черёд,
Узнав о смерти рыцаря всей жизни,
Решила, что теперь сама умрёт.
Под солнцем дня, себя считая лишней.
И, чтоб любимого не пережить,
Задумала она себя убить.
И тайно меч взяла, и в сад с ним вышла.
В ствол старой сливы меч воткнула тот.
То дерево – печальный эшафот!
Она пронзила ствол мечом навылет.
И вровень с нежной грудью остриё.
С разбега сердце им пронзить своё
Прекрасная Изольда ныне мыслит.
И на коленях к Господу она
С последними словами обратилась:
«Иисусе милосердный! Я жена
Неверная. Но мне ты сделай милость!
Любимый умер. Я не в силах жить.
Не дай Господь, его мне пережить!
Он первая любовь! Последней будет!
Другого не любила никогда.
И с ним хочу остаться навсегда.
Так пусть душа моя с ним рядом будет»!
За этим Марк король её застал.
Он королеву на руки поднял.
Никто её за горе не осудит…
К себе он в башню сам её принёс.
И в башне той оставил под надзором.
И пролила она немало слёз,
Страдала, не внимая уговорам.
Меж жизнью и меж смертью много дней
Она лежала там в тоске своей.
А сэр Тристрам живой и невредимый
Вернулся снова к пастухам своим.
А те довольны были встрече с ним.
Им в радость этот шут неутомимый.
У них в краю жил страшный великан.
Он прятался, пока там жил Тристрам.
Сидел, укрывшись в замке, нелюдимый,
Покуда слух от Марка не пришёл,
Что сэр Тристрам в лесу скончался где-то.
И радость жизни великан обрёл.
На волю вышел, празднично одетый.
Гуляя, раз пришёл он к пастухам,
Не зная, что здесь рядом сэр Тристрам.
А в это время ехал рыцарь с дамой.
И у ручья решили отдохнуть,
Коням попить, затем продолжить путь.
Как на беду, не поскакали прямо.
А великан за деревом стоял,
Когда они коней оставят, ждал.
Дождавшись на коня, как буря прянул,
Вскочил в седло и рыцаря схватил.
И нож достал, что к поясу привязан.
На круп коня беднягу затащил,
Собрался голову отрезать сразу!
Тристраму закричали пастухи:
«Эй, малый, человеку помоги!
Сэр Таулас сейчас его зарежет»!
«Спасайте сами! – был его ответ.
«Но мы страшимся. Да и силы нет.
Зубов его пугает дикий скрежет»!
А рыцарь меч оставил на траве.
И меч сказал своё в его судьбе!
С мечом в руке Тристрам такой, как прежде!
Сильна, как прежде рыцаря рука.
Он вихрем налетел на великана.
Прыжок. Удар. На землю свысока
Упала голова. И бездыханным
За нею вслед упал с коня Таулас.
Понять он не успел в последний час
Откуда смерть внезапно прилетела.
А сэр Тристрам вернулся к пастухам
Меж них своим он оказался там.
И после схватки есть ему хотелось…