Изложено по поэме Мосха "Идиллии"
Был царь Агенор. Правил он финикийским Сидоном.
Сынов он имел и Европу – прелестную дочь.
Своей красотой выделялась Европа законно.
И сон ей приснился однажды в ненастную ночь.
Как будто бы Азия, в виде красавицы южной,
И та белокожая женщина – тот материк,
Что рядом, за морем, схватились и спорят натужно.
А спор их о ней, о Европе, меж ними возник.
Европу к себе унести явно каждая хочет.
Но Азия в споре двух женщин была сражена.
Она воспитала Европу, но сдалась она.
И в страхе Европа проснулась, И страшно ей очень.
Значение этого сна ведь не может понять.
О милости стала могучих богов умолять.
А утром, накинув расшитые златом одежды,
Пурпуром сияя, с подругами вышла на луг.
Забыто ночное виденье, прелестна, как прежде,
Европа резвится в кругу шаловливых подруг.
Сидонские девы цветы на лугу собирали
В свои золотые корзины: душистый нарцисс,
Фиалки и лилии, пёстрые крокусы брали.
Но здесь у прелестной Европы особый каприз:
Одни только алые розы она собирает.
Они так подходят к пурпурному платью её.
С подругами вместе Европа танцует, поёт.
И в тёплое море, за луг голоса улетают.
Но только недолго Европа беспечно жила.
Однажды, замечена Зевсом принцесса была.
Увидел сын Крона Европу. Великий, могучий
Решил он немедля похитить её, унести.
Чтоб не напугать, как рассветный туман из-под тучи,
Вошёл он на луг и в быка превратился в пути.
Шерсть Зевса-быка золотая на солнце сверкала.
На лбу, как сиянье луны, серебрилось пятно.
Рога золотые, как месяц в расцвета начале,
В пурпуре заката, когда в небесах не темно.
Он шёл, невесомо касаясь зелёной поляны,
И к девам сидонским затем, не спеша, подошёл.
А шерсть золотая его так мягка, словно шёлк.
И гладили девы его. Очень бык этот странный.
Он руки Европе лизал и ласкался он к ней.
Она целовала его, не сводила очей
С прекрасного взора божественных глаз несравненных.
Бык лёг на траву перед ней, у её дивных ног.
Амврозией пахло дыханье его, несомненно.
И тем ароматом наполнен воздушный поток.
Присела Европа, смеясь, на широкую спину.
Ведь бык не напрасно улёгся – он сесть предложил.
Хотели и девушки сесть с ней, немного подвинув,
Но бык потянулся и на ноги бодро вскочил.
Как ветер помчался по лугу он к берегу моря.
Унёс он Европу – заветных желаний предел.
Похитил он именно ту, что похитить хотел.
Европа на помощь звала, только в пене прибоя
Поплыл, как дельфин златорогий, сияющий бык.
И слышат сидонские девы её затихающий крик.
А волны морские пред ним расступились покорно.
Алмазные брызги катились по шерсти густой,
Ее, не смочив. Из глубин выплывали проворно
Весёлой гурьбой нереиды и с песней простой
Быка окружили и рядом поплыли по морю.
А вот появился хозяин морей Посейдон.
Он дочкам Нерея торжественным голосом вторит.
Трезубцем своим с колесницы командует он,
чтоб волны притихли, немедля набег укротили,
уняли напор и на время легли отдохнуть,
И Зевсу – великому брату его, дали путь
И волны смирились, покорны божественной силе.
От страха трепещет Европа на бычьей спине.
Хотя, ухватившись за рог, утвердилась вполне
И платья пурпурного край подбирает рукою.
Боясь, что солёные брызги промочат его.
Напрасные страхи. Лазурное море спокойно.
И ей на спине у быка не грозит ничего.
Морской ветерок нежно кудри Европы колышет,
Её покрывалом воздушным играет слегка.
А тёплое море покоем и свежестью дышит
И стаей лебяжьей плывут в вышине облака.
Но вот берег Крита в бескрайней дали показался.
Поплыл к нему Зевс с драгоценною ношей своей.
И вышел на сушу. И тут же предстал перед ней
Он юношей сильным, а с внешностью зверя расстался.
И стала Европа любимою Зевса женой.
На Крите всю жизнь прожила, вспоминая порой
Сидон и отца, и подруг своих детства прелестных,
А Зевсу она родила трёх прекрасных сынов.
Минос, Радаманф, Сарпедон – имена их известны.
Минос стал впоследствии Крита царём.