Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"
У бога Гермеса был сын. Его звали Кефалом.
А матерью Херса – Кекропова дочка была.
Кекроп – основатель Афин. Потрудился немало.
Акрополь возвёл и проделал большие дела.
По Греции всей был Кефал красотой своей славен.
Ещё, как великий охотник известен он в ней.
С утра он бывало, когда во дворце ещё спали,
Дворец покидал, попрощавшись с женою своей.
Прокриду свою оставлял он ещё до восхода
И в горы Гимета забраться до света спешил
Манила, звала неуёмная тяга души
В леса на горах, где ждала страсть героя – охота.
И розовоперстая Эос – богиня зари,
Когда небосвод, как улыбка богини горит,
Прекрасного юношу в диких горах увидала
И дрогнуло сердце богини. Влюбилась она.
Похитив его, унесла в край далёкий Кефала.
Туда, где весь день без забот отдыхает Луна,
Туда, где земли больше нет, только шум океана.
А, что же Кефал? Он любил лишь Прокриду одну.
У Эос в плену одинок он в краю этом странном.
Грустит и тоскует, душой призывает жену.
Богиню прекрасную Эос он просит и молит
В Афины его отпустить, всё, что было вернуть.
Разгневалась Эос: «Ну, что ж, обойдусь как-нибудь!
Спеши, возвращайся к Прокриде. На то твоя воля!
Но скорби безмерной ты кубок осушишь до дна!
Ещё пожалеешь о том, что Прокрида жена!
Ещё пожалеешь, что встретил её. Я простила!
Предвижу, случится несчастье. Беда тебя ждёт»!
Прощаясь с Кефалом, богиня его убедила
На верность проверить жену: « Время быстро идёт»!
Наружность Кефала богиня зари изменила.
В Афинах его не узнал ни один человек.
Он хитростью в дом свой проник. Там Прокрида грустила
О том, что любимого мужа она не увидит вовек.
Прокрида была и в печали умна и прекрасна.
Но в том незнакомце, что в дом к ним недавно вошёл,
Она не узнала Кефала. Себя он повёл
Уверенно, тихо и скромно, но ей было ясно:
Он хочет, чтоб мужа забыла, покончив с тоской,
И стала ему самой доброй, любимой женой.
Не слушала сладкие речи пришельца Прокрида.
«Кефала люблю я, верна ему буду всегда!–
Она на его уговоры твердила с обидой,–
Я больше не стану женой никому никогда»!
Но время пришло и мольбами, дарами своими
Смягчил неприступность её искуситель Кефал
Склониться готова она, уступить перед ними:
Никто уж давно горячо так её не желал.
Тогда, приняв образ свой истинный, горько воскликнул
До боли души оскорблённый, несчастный Кефал:
«Теперь я измену твою на себе испытал!
«Неверная! Тайну твою сам я ныне постигнул!
Ни слова Прокрида ему не сказала в ответ.
Из дома ушла. На лесистых горах её след.
И спутницей стала она в тех лесах Артемиды,
Великой богини, что встретила в горе её.
Собака Лайлап пережить ей поможет обиду.
Ещё Артемида вручила Прокриде копьё.
Ни зверь, ни пернатый не могут спастись от Лайлапа.
Настигнет добычу, в какую б ни пряталась щель,
Собьёт на бегу и уложит ударами лапы!
Копьё же летит, как стрела и без промаха, в цель.
Затем возвращается в руку того, кто бросает.
Копьё Артемиде давно ещё сделал Гефест.
И, встретив Прокриду, когда находилась окрест,
Богиня копьё и собаку прекрасной вручает.
Недолго в разлуке с Прокридой терзался Кефал.
В нагорных лесах, в добрый час, он её разыскал.
Прощенья просил, уговаривал долго вернуться.
Рассталась Прокрида с лесами, вернулась домой.
Со счастьем своим им теперь не пришлось разминуться.
И долгие годы в их доме любовь и покой.
Копьё и Лайлапа Прокрида ему подарила.
Кефал, как и прежде в леса уходил досветла.
Охота на зверя, как прежде звала и манила
С чудесным копьём и Лайлапом удачной была.
Однажды, Кефал на охоте был в полдень палящий.
Измучил его и собаку полуденный зной.
Он медленно шёл, напевал, говорил сам с собой:
«Прохлада, приди же ко мне, ты мой друг настоящий!
Скорей обними, приголубь, укроти этот зной!
Прохлада, отрада моя, будь скорее со мной»!
Один афинянин, услышав слова этой песни,
Неправильно понял их смысл и Прокриде сказал,
Что мужу её быть в нагорных лесах интересно –
Там нимфу Прохладу он нежно к себе призывал.
Печальна Прокрида. Она, слыша это, решила:
«Кефал разлюбил меня. Он ведь другую зовёт»!
И, как-то, Прокрида тайком поутру проследила,
Куда её муж на охоту сегодня идёт.
Забравшись в кусты, дождалась появленья Кефала.
А солнце нещадно палит, донимает жара.
И вот он идёт и поёт, утомлённый с утра.
Его обращенье к прохладе она услыхала:
«О, полная ласки прохлада, приди же, приди!
Усталость мою прогони, приголубь на пути»!
Вдруг слышит Кефал, будто, кто-то в чащобе вздыхает.
Прислушался, поднял копьё, но в ответ тишина.
Он путь свой дальнейший и песню свою продолжает.
К заветной прохладе та песенка обращена.
Лишь только она в разогретом лесу зазвучала,
Заметил Кефал, будто, кто-то кусты шевельнул.
Подумав, что чаща какого-то зверя скрывала,
Он чудо-копьё по привычке, не целясь, метнул
Копьё Артемиды летит прямо в цель, но не мимо.
И вскрикнула громко Прокрида – попало в неё
И грудь ей пронзило навылет то чудо-копьё.
Кефал моментально узнал милый голос любимой.
Он бросился к ней. Вся в крови, еле дышит она.
Прощается с жизнью его дорогая жена.
Он хочет помочь. Только зря. Умирает Прокрида
Пробита тяжёлым копьём её нежная грудь.
Одежда её и трава алой кровью залита.
Спасительный воздух она уж не в силах вдохнуть.
И шепчет Прокрида; «Кефал, я тебя заклинаю
Богами Олимпа, великой любовью моей
В наш дом не вводи никогда, я тебя умоляю,
Ту нимфу, которую звал ты сейчас»! Всё слабей
Звучит её голос, но понял Кефал, что случилось,
Что, милую сердцу его в заблужденье ввело
И столько печали и горя душе принесло.
Спешит объяснить ей, как слухам поверив, ошиблась.
Слабеет она. Он успел её нежно обнять.
С улыбкой ушла. Оправданье успела принять.
Страдает несчастный Кефал. Как свершивший убийство,
Он должен покинуть Афины. Он в Фивы ушёл.
Там Амфитрион был царём, правил мудро и чисто.
А город при нём возмужал, укрепился, расцвёл.
Однако, ужасную кару в то время терпели фивяне.
К их городу монстра-лисицу наслал Посейдон.
Они и не знали когда и откуда нагрянет
Прожорливый хищник, кого в этот день схватит он.
Чтоб ярость смягчить и унять тавтесейской лисицы,
Ей в жертву раз в месяц ребёнка приносят они.
И в трауре Фивы. Спасения нет в эти дни.
Кефал же задумал с Лайапом успеха добиться.
Собаку свою он, придя, натравил на лису.
И с лаем и визгом животные скрылись в лесу.
Лиса Тавтесеи огромна и неуловима.
Лайап Артемиды способен годами бежать.
И мчатся по кругу, и снова проносятся мимо,
И может собака веками лису эту гнать.
Но Зевс-громовержец пресёк эту вечную гонку:
Лису и Лайапа в два камня в горах превратил.
Родители в Фивах теперь не дрожат за ребёнка.
Кефал эту страшную кару от них отвратил.
А позже он Амфитриону, как воин отважный,
Помог с телебоями справиться в вечной войне.
Он храбро сражался, награду обрёл он вдвойне:
И в Фивах прекрасных отныне любил его каждый,
И в битвах кровавых красавец Кефал преуспел –
он островом целым, по ходу войны, завладел
И в честь его тот островок Кефаленией звался.
Кефал и дожил там смиренно до смерти своей.
Он помнил Прокриду. В Афины порой возвращался,
В леса углублялся, бродил там и думал о ней.