ПЕРСЕЙ

По поэме Овидия "Метаморфозы"

Рождение Персея

В то время в Аргосе Акрисий был царь, внук Линкея.
И дочь он Данаю имел, неземной красоты.
Берёг её царь, ничего для неё не жалея,
Всё делал, чтоб в жизнь воплощались девичьи мечты.
Но, горе! Оракул, который грядущее знает,
Явился в Аргос и Акрисию твёрдо сказал,
Что примет он смерть от руки внука – сына Данаи.
Акрисий грустил. Он боялся и очень страдал.
Затем под землёй он построил из бронзы и камня
Обширный покой и Данаю туда заключил.
И всем, кроме няни являться туда запретил.
Никто не увидит Данаю, лишь старая няня.
Но Зевс – громовержец! Преград для него в мире нет.
В подземный покой проложил он свой радостный след.

Увидев Данаю, влюбился в неё безнадежно.
И вот обернувшись весенним дождём золотым,
Ласкать её начал то грубо, то ласково, нежно.
И дева ему отдалась, пробуждённая им.
И стала Даная любимой женою Зевеса.
От этого брака мальчишку она родила.
Чудесный ребёнок играл с ней и рос за завесой
Персеем Даная его в добрый час назвала.
Однажды Акрисий услышал внизу смех ребёнка.
Он к дочке спустился, желая узнать, что за смех.
Вошёл и застал их в разгаре весёлых потех.
К вошедшему тянет ручонки прелестный мальчонка.
Когда царь узнал, что малыш его собственный внук,
он тотчас пророчество вспомнил и дикий испуг

Его обуял, и себе не находит он места.
Всё думает царь, как ужасной судьбы избежать.
Тоскует, не спит и в просторном дворце ему тесно.
И вот приказал слугам ящик огромный создать.
Данаю с малюткой Персеем он в ящике этом
В пучину морскую велел с корабля погрузить.
И ящик поплыл по волнам и последним приветом,
Мелькнул вдалеке и исчез, будто лопнула нить,
Его привязавшая прочно к безумному взору
Царя и отца, что за ящиком долго следил.
А ящик по бурным, солёным волнам плыл да плыл,
То, падая в пропасть, то, словно взбираясь на гору.
Но вот остановка, застрял он, наткнувшись на риф
Под берегом острова в море Эгейском – Сериф.

На острове этом рыбак в это время рыбачил.
То Диктис, царя островка он двоюродный брат.
И видит он ящик на скалах – большая удача!
Сзывает людей, и на помощь бегут все подряд.
Открыли. И видят они, к своему удивленью,
Прекрасную женщину. С нею прелестный малыш.
К царю Полидекту повёл их рыбак, без сомненья.
Он знал, что понравятся дева и мальчик - крепыш.
И вот при дворце Полидекта Персей развивался.
Стал юношей сильным и стройным, блистал красотой.
А ловкостью, мужеством с ним не сравниться никто,
Кто б здесь на Серифе, его превзойти ни старался.
Персей на Серифе блистал, как большая звезда.
Такого здесь раньше не видел никто никогда.

Персей убивает горгону Медузу

А царь Полидект нехорошее дело задумал.
Он хочет Данаю насильно взять в жёны себе.
Она же об этом союзе не хочет и думать.
Молитвы и слёзы её достигают небес.
Персей заступился за мать. Пригрозил Полидекту.
Разгневался царь и с тех пор думать стал об одном:
Что сделать ему, чтоб заносчивый юноша этот
Покинул и остров Сериф, и его царский дом.
И лучше бы было, чтоб он никогда не вернулся.
И, злое задумав, Персея к себе он зовёт.
С усмешкой коварной, вопрос он ему задаёт:
«Считают, что ты на Олимпе богам приглянулся.
И, если действительно Зевс твой великий отец,
То ты не откажешься подвиг свершить, наконец?

На сердце не ляжет опасность мучительным грузом?
Докажешь мне это, когда для меня принесёшь,
Ужасную голову монстра горгоны Медузы!
Конечно, сперва ты её победишь и убьёшь».
И гордо взглянув на царя, так Персей отвечает:
«Ну, если царю очень нужен подарок такой,
То я принесу его точно, но только не знаю,
Когда доберусь до горгон, и обратно – домой».
На край ойкумены подался Персей. Крайний Запад,
Где властвует Ночь и бог смерти Танатос царит.
Там жили горгоны, безмерно ужасны на вид.
Как сталь, чешуя на телах их сверкала, а лапы
Из бронзы литой, со стальными когтями на них,
могли разорвать на куски человека за миг.

Один только меч мог рубить чешую этих монстров.
Один лишь на свете – Гермеса изогнутый меч.
Лишь этим мечом было можно, хотя и непросто,
Отсечь у горгоны ужасную голову с плеч.
А вместо волос у горгон извивались, шипели
Гремучие змеи, и капал из пастей их яд.
С их мерзких и яростных лиц не мигая, глядели
Два глаза горящих. Живое разил этот взгляд.
Лишь только на миг, посмотрев на горгону однажды,
Живой человек превращается в камень гранит.
И, чтоб он ни делал, стоит ли, иль быстро бежит,
Любой человек каменел, даже самый отважный.
На крыльях могучих горгон золотое перо.
На них проносились они, разрезая простор.

И горе тому, кто в пути повстречался горгонам
Они человека могучими лапами рвут,
Пьют кровь этой жертвы, урча, с упоительным стоном.
И новую жертву со временем ищут и ждут.
Да, подвиг тяжёлый Персею свершить предстояло.
Но, нет! Не дадут на Олимпе погибнуть ему.
Ему – сыну Зевса! И сделано было не мало,
Чтоб эту победу ему совершить самому.
На помощь Персею немедля явились Афина –
Любимая дочь громовержца и быстрый Гермес.
И храбрость Персея, взыграв, поднялась до небес!
Богиня – сестра и посланник богов – вот картина!
Афина Персею блестящий дала медный щит.
Всех жутких горгон, словно зеркало он отразит.

Гермес дал Персею свой меч, словно воск разрубавший
Железо и медь, даже самую твёрдую сталь,
И скрылся из глаз, на прощание путь указавши
К местам, где горгоны живут, в необъятную даль.
Персей долго шёл по горам, по лесам и равнинам.
Прошёл много стран, их народы в пути он узнал.
И мрачной страны он достиг, и с пологой вершины
Трёх грайи – трёх древних старух у скалы увидал.
Три старые грайи, седые ещё от рожденья,
Имели один только видящий глаз на троих.
И поочерёдно, к безглазым с большим уваженьем,
Одна из сестёр проводила ослепших двоих.
Когда же сестра отдавала подруге их глаз,
Три старые грайи слепыми бывали в тот час.

Они укрывали дорогу к горгонам завесой.
И знали на каменный остров горгон все пути.
И ночью подкрался Персей по совету Гермеса,
К старухам и ждал, когда встанут, чтоб дальше идти.
В момент, когда средняя крайней их глаз отдавала,
И были три грайи слепы, как бескрайняя ночь,
Он руку подставил. В ладонь его тотчас упал он –
Единственный глаз. С ним немедля отпрыгнул он прочь.
От ужаса вскрикнули грайи. Что делать? Как быть им?
И стали Персея молить, чтобы отдал им глаз.
«Дорогу к гаргонам – и глаз отдаю вам тотчас!–
Промолвил Персей. Осторожно руками своими
Держал этот глаз. Но ответ долго ждать не пришлось.
Открыли старухи, скрывая обиду и злость,

Дорогу на остров горгон. И отправился дальше
Довольный Персей. А дорога его привела
К приветливым нимфам, которые ведали раньше,
Что будет герой проходить на большие дела
Их край. Повстречали его и вручили подарки:
Владыки подземного царства торжественный шлем,
Который невидимым делал, хоть днём самым ярким,
Любого. Надевший его исчезает совсем.
Крылатую пару сандалий ему подарили.
Надел, и лети, словно птица в любые края.
И сумку. Такую, что, чтобы в неё ни вложили,
Скрывается в ней, суть свою от людей утая.
Надел шлем Аида Персей и сандалии взял,
Ремнями надёжно и крепко к ногам привязал,

Чудесную сумку закинул за плечи и сразу
Взлетел над землёй и понёсся на остров горгон.
Под ним развернулась земля и, доступные глазу,
Открылись просторы лесов, золотой небосклон.
Вон горы вдали. Их вершины, покрытые снегом,
Горят, как алмазы при свете вечерней зари
Там озеро в дымке, уснуло в покое и неге
Обширна земля и прекрасна, куда ни смотри.
Всё дальше несётся Персей. Поднимается вскоре,
Туда, где орлы не взлетают на крыльях своих.
А вот и блеснуло расплавленным золотом море.
Летит он над морем, и больше не видно земли.
И видит: чернеет полоска в дали голубой.
То остров горгон. В чёрных скалах рокочет прибой.

Но, что там, в вечерних лучах нестерпимо сверкает?
Спускается ниже Персей. Три горгоны пред ним.
На чёрной скале золотые их крылья сияют,
И медные лапы раскинув, спят крепко они.
Клубок сонных змей, что на их головах шевельнулся.
Страшнее картину нарочно придумать нельзя.
Над ними Персей пролетел, поспешив отвернуться.
Ведь глянешь им в лица, и этим погубишь себя.
Тогда щит – подарок Афины-Паллады блестящий,
Персей применил. Отразились, как в зеркале в нём
Горгоны. Все три. Чешуя их горела огнём.
Но, кто же Медуза из этих привольно лежащих?
Они друг на друга похожи, их не различить,
А смертна Медуза. Её только можно убить.

В раздумье Персей. Тут Гермес незаметно явился.
На ухо шепнул: «Опускайся скорее смелей»!
Медузу ему указал он и тотчас простился.
Сказал на прощание: «Та, что над морем, правей»!
Как падает с неба орёл на приметную жертву,
Так ринулся к спящей Медузе крылатый Персей.
Глядит в ясный щит, чтоб последним ударом стал первый.
А змеи, почуяв кончину хозяйки своей,
С шипением грозным восстали, ощерились страшно..
Горгона Медуза уже открывает глаза.
Но меч от Гермеса тотчас своё слово сказал.
Одним лишь ударом, кружа над Медузой, отважно
Персей отрубил её страшную мёртвую голову с плеч.
И в ножны вложил от Персея полученный меч.

И тёмная кровь обезглавленной жуткой горгоны
Потоком текла по скале, а из тела её
Крылатый Пегас взвился к небу, а следом со стоном
Взлетел великан Хрисаор на земное житьё.
Тут мёртвую голову быстрый Персей поднимает
И в сумку волшебную тотчас, не глядя, кладёт.
А тело Медузы всё ниже по склону сползает
И падает в море, в пучину взволнованных вод.
От шума падения сёстры Медузы проснулись,
Над островом носятся, ищут убийцу сестры.
Глаза их сверкают, железные когти остры
Но тихо вокруг, ни души. И обратно вернулись
Персей же в Аидовой шапке, невидим летит
Над Ливией жаркой. Пусыня. Безжизненный вид.

Сквозь сумку закапала кровь – через ткань просочилась.
Из крови горгоны в песках родилось много змей.
В горячих песках ядовитые гады плодились
И вскоре пошли наползать на селенья людей.

Персей и Атлас

По небу несётся Персей прочь от острова смерти.
Пустыни и море остались теперь позади.
Он весело мчится, как тучка гонимая ветром.
Могучего Атласа царство лежит впереди.
Достиг он страны, где царит сын титана Япета
И брат Прометея. Здесь Атлас владеет землёй.
Она процветает в объятиях вечного лета,
Не зная страданий, разящих холодной зимой.
Отары овец тонкорунных, быков круторогих,
Коров дивной масти стада на зелёных полях.
И зреют плоды на деревьях в прекрасных садах.
Но дерево было одно, и был Атлас в тревоге,
Что к этому дереву юный сын Зевса придёт,
Плоды дочиста оборвёт и с собой унесёт.

Богиня Фемида такое ему предсказала.
А яблоня эта была золотой до корней.
И листья, и ветви её были все из металла
И яблоки чистого золота были на ней.
И Атлас свой сад окружил высоченной стеною
Дракон огнедышащий стражем стоял у ворот.
И всех чужестранцев старался вести стороною –
Боялся, что с ними сын Зевса к садам подойдёт.
К нему на крылатых сандалиях с неба спустился
Персей, и сказал ему: «Здравствуй могучий титан!
Персей я, сын Зевса. Тебя я прошу, великан,
Как гостя прими меня в доме. Я так утомился:
Мне подвиг великий сейчас совершить удалось.
Гаргону Медузу убил. Нелегко мне пришлось»!

Лишь Атлас узнал, что сын Зевса у них появился,
Он вспомнил о том, что сказала Фемида ему.
И грубо ответил Персею: «Ты зря похвалился,
Что подвиг великий свершил! Никогда никому
Горгон не убить! Как и то, что ты сын громовержца
Ты нагло солгал. Убирайся отсюда скорей»!
Разгневан Персей. Растревожено доброе сердце.
И Атласу гневно сказал он, застыв у дверей:
«Ну, что ж, великан! Ты меня прогоняешь напрасно.
А я на прощанье подарок тебе поднесу»!
Медузу из сумки достав, подержал на весу,
а сам отвернулся, не глянув на облик ужасный.
И чудо свершилось. Не верил в него сам герой!
Но Атлас мгновенно застыл, став огромной горой!

Усы, борода, шевелюра в леса обратились,
А руки и плечи, как грубые скалы стоят.
В вершину горы, в тот же миг, голова превратилась
И к самому небу ушла, где лишь тучи парят.
И Атлас – гора свод небесный с тех пор подпирает
С планетами, звёздами, крепко он держит его.
Персей же, поспав до утра, свой полёт продолжает.
Здесь, в Атласа царстве не держит его ничего…

Персей спасает Андромеду

Большой путь Персей одолел и до царства Кефея
В полёте своём долетел. Перед ним Океан.
У берега моря скала. Только, что там белеет?
Неужто он женщину видит сквозь лёгкий туман?
Стремится он к ней. На замшелой скале, над водою
Прекрасная девушка, горько рыдая, стоит.
Прикована крепко к скале, к ней прижата спиною,
Немая от жуткого страха, она вся дрожит.
Была это юная царская дочь Андромеда.
Вину её матери ей суждено искупить.
Ведь Кассиопея недавно смогла прогневить
Всех нимф Океана, их гордость серьёзно задета.
Она заявила, гордясь красотою своей:
«Прекрасней меня женщин нет среди нимф и людей»!

Разгневались нимфы, и бога морей Посейдона
Молили Кефея с супругой его наказать.
И бог Посейдон согласился, внимая их стонам,
И чудо морское решил на Кефея наслать.
Чудовище это на вид исполинская рыба.
Оно выбиралось на берег, круша всё подряд.
Владенья Кефея, как будто придавлено глыбой.
Для жуткого монстра того нет ни стен, ни оград!
Наполнилось стоном и плачем всё царство Кефея.
И он обратился к оракулу Зевса в Оммон
С вопросом: что сделать, чтоб кару унял Посейдон?
Ответ был ужасен. Оракул сказал, сожалея:
«Ты должен чудовищу дочь Андромеду отдать.
Оно растерзает её и уйдёт навсегда".

Народ разузнал, что оракул сказал и заставил
Царя приковать Андромеду у моря к скале.
Её и увидел Перссй, и полёт к ней направил.
Как статуя белого мрамора в утренней мгле
сияет она, но он видит, что дева живая!
Ведь катятся крупные слёзы из дивных очей
Прекрасные волосы ветер морской развевает.
С восторгом глядит на неё подлетевший Персей.
Любовь разливается в сердце могучей лавиной.
И ужас, и жалость теснят его грудь до предела.
Спустился он к ней: «Ты скажи мне, прекрасная дева,
Чья это страна и ещё – назови своё имя.
За что ты прикована здесь, расскажи, не таясь.
Открой мне всю правду, скажи всё, как есть, не стыдясь»!

Открыла ему Андромеда, за что здесь страдает.
О, нет, не свою искупает она, а чужую вину.
Невинная, жуткую смерть за других принимает,
Спасая от чудища дом и родную страну.
Ещё не успела закончить рассказ Андромеда,
Как вздыбилось море огромной, кипящей волной.
И чудище, людям несущее горе и беды,
Восстало над морем сверкающей, чёрной стеной.
Разверстая пасть угрожает расправой ужасной.
Кричит Андромеда и рвётся. Спасения нет.
Примчались на берег Кефей и царица вослед.
Рыдают они. Только горькие слёзы напрасны.
Погибнет их дочь. И тогда говорит им Персей:
«Вы слёзы успеете лить, а сейчас поскорей

Услышьте меня и немедля примите решенье.
Персей я – сын Зевса. Гаргону Медузу убив,
Лечу я домой. Пролетал через ваши владенья.
И вот Андромеда! Я сердцем её полюбил
Прошу её в жёны. Я сделаю всё для спасенья»!
Согласен Кефей, рада слышать такое жена.
Ведь Кассиопея виновна в беде без сомненья.
Готовы на всё ради дочери он и она.
В приданное царство Кефей предлагает Персею.
Чудовище близко. Несётся по волнам оно,
Сейчас Андромеде растерзанной быть суждено!
У моря от страха пришедший народ цепенеет.
В полёте стрелы жуткий монстр от заклятой скалы
И в воздух взлетает Персей, как взлетают орлы.

И тень от Персея на волны морские упала.
Чудовище ринулось с яростью тень проглотить.
Персей моментально, ни мига в полёте не ждал он,
Успел свой изогнутый меч монстру в спину вонзить.
Почувствовав рану, чудовище в волнах поднялось.
Забилось в воде, погружаясь до дна, и наверх.
И тысячи брызг от хвоста выше скал разлетались,
И пена покрыла всё море, как иней и снег.
Раскрыв пасть, бросается монстр из воды на Персея.
Но тот, словно чайка, в крылатых сандальях своих.
Удары наносит ему Андромеды жених –
Удар за ударом, воздушным пространством владея.
Из пасти чудовища хлынули кровь и вода.
Близка его гибель, не станет вредить никогда.

А крылья сандалий Персея изрядно намокли.
Они еле держат героя. Прервётся полёт.
К скале он пронёсся, под люда пришедшего вопли.
Скалу обхватив, с нетерпеньем чудовище ждёт.
Подплыло оно. Сын Данаи с огромною силой
Свой меч монстру в грудь до упора три раза всадил.
Окончился бой. Жуткий монстр в толщу вод, как в могилу
Качаясь, ушёл. Всё затихло. Он больше не всплыл.
И радостным криком весь берег морской огласился.
Все славят героя. К скале с Андромедой спешат.
Оковы снимают, несут белоснежный наряд.
Последний полёт, и Персей рядом с ней очутился.
Невесту прекрасную в царский дворец он ведёт.
Он счастлив победой. Он любит, и сердце поёт.

Свадьба Персея

Богатые жертвы Персей отцу Зевсу приносит.
Афине-Палладе, Гермесу – никто не забыт.
Страданьям конец. И поля и сады плодоносят
Стадам и отарам путь к пастбищам сочным открыт.
И свадебный пир начался во дворце у Кефея.
Эрот с Гименеем на свадьбу Персея пришли
Весенних цветов и венков нанесли, не жалея,
И яркие факелы в честь новобрачных зажгли.
Кифары звучат, заливаются звонкие лиры,
И свадебный хор громогласные гимны поёт.
И настежь все двери дворца – проходи, кто идёт!
Сегодня здесь место найдётся любому для пира.
Царь с Кассиопеей с детьми за роскошным столом
Веселье и радость сегодня пришли в этот дом.

О подвигах славных Персей повествует средь пира.
Но, что там за шум? Звон оружия хор заглушил.
Клич воинов бурей разнёсся над городом мирным.
То первый жених Андромеды Финей подступил.
Вошёл во дворец. Потрясая копьём, восклицает:
«О, горе тебе, подлый вор – похититель невест!
И пусть даже Зевс-громовержец тебе помогает,
Тебя не спасут от меня ни сандальи, ни сила небес»!
Финей уже бросить копьё в груди Персея собрался,
Но тут царь Кефей руку поднял и стал говорить:
«Ты хочешь Персея за подвиг его наградить?
Хороший подарок в руке у тебя оказался!
Скажи мне, Персей ли похитил невесту твою?
А может недавно, у жизни своей на краю

Когда на погибель вели Андромеду толпою,
Тогда и похитили люди её у тебя?
И где же ты был, почему этой твёрдой рукою
Её не отбил, не увёл, больше жизни любя?
А ныне ты хочешь награду отнять у Персея.
Который в кроваом, смертельном бою победил
Зачем же ты сам в грозный час не явился за нею?
Сражаться с чудовищем попросту не было сил»?
Финей не ответил Кефею, лишь злоба копилась.
Смотрел на Персея, затем весь напрягся и вдруг
В Персея копьё запустил. Все застыли вокруг.
Но мимо копьё пролетело и в ложе вонзилось.
Персей его вырвал могучей рукой и тотчас
В Финея метнул. Но остался живым в этот раз

Соперник коварный – за жертвенник быстро укрылся.
И в голову Рета попало копьё. Он убит.
И бой закипел. В мирный дом ураганом вломился.
Персей смертоносным мечам набежавших разит.
С Олимпа на помощь Персею примчалась Афина.
Прикрыла эгидой своей и вдохнула в него
Безмерное мужество духа, как в брата, как в сына.
И мощно разит он врага, не страшась никого.
Гора мёртвых тел, вражьей кровью залитых обильно
Пред ним громоздилась. Огромную чашу схватив
Из бронзы литой для вина, он её запустил
В борца Эвритоя. Удар оглушительно сильный
Разнёс тому шлем, и сразил храбреца наповал
Гигант покачнулся и мёртвым на трупы упал.

Однако немало героев пришли за Финеем,
Чтоб вместе пришельца мечом и копьём укротить.
Персей же – чужой, чужеземец здесь, в царстве Кефея.
Товарищей нет у него, чтобы в битве врага разгромить.
Один он сражается с множеством воинов сильных.
Соратники пали в жестокой, кровавой борьбе.
Персей у колонны, щитом укрываясь Афины,
Дерётся отважно, во вражеском полукольце.
И видит Персей, что грозит ему скорая гибель.
Враги прибывают. Их, сколько ни бей – всё идут!
Тогда сын Данаи воскликнул: «Останетесь тут!
Я помощь найду у врага. Он теперь мой хранитель»!
И голову жуткой Медузы Персей достаёт
Из сумки чудесной. Не смотрит он сам на неё.

«Кто друг мне, скорей отвернитесь, смотрите на стены»!
И поднял, как мог высоко, этот жуткий предмет!
И ряд нападавших застыл, превратился мгновенно
В чудесные статуи – в мире искуснее нет!
Застыли: одни, замахнувшись мечом, а другие,
Копьём угрожая, а третий лук мощный поднял.
Один только взгляд на Медузу тотчас обратил их
В холодные статуи. Ими заполнен весь зал.
Финей ужаснулся, лишь только увидел такое.
Упав на колени, молил он Персея, просил:
«Великий сын Зевса! О, да! Ты меня победил!
Так спрячь же скорее чудовище крепкой рукою!
Оставь мне лишь жизнь, остальное, что хочешь, возьми!
Молю, не губи, сколь дано, дай пожить меж людьми»!

С насмешкой ответил Персей на стенанья Финея:
«Не бойся, Финей, жалкий трус! Не сразит тебя меч!
Надолго тебя награжу! Во дворце у Кефея
Стоять будешь вечно, чтоб память о свадьбе сберечь,
Ещё, чтоб жена, Андромеда моя, утешалась
Скульптурой прекрасной. Ведь ты её первый жених!
Взгляни-ка сюда. Это всё, что при жизни осталось.
Ну, что ж ты, герой и воитель, от страха притих»?
И мертвую голову с тем протянул он к Финею.
И, как ни старался Финей на неё не глядеть,
Но странная сила влекла этот страх одолеть
И взгляд его всё же упал на неё. Каменея,
Он мраморной статуей стал, и, склонившись, как раб
Стоит пред Персеем покорен, унижен и слаб.

Возвращение Персея на Сериф

Недолго Персей оставался в гостях у Кефея.
Домой после битвы кровавой хотелось уйти.
И он с Андромедой, о матери мысли лелея,
Ушёл на Сериф, Через день уже были в пути.
И вот возвратились они на Сериф, к Полидекту.
Свою мать Данаю в великом он горе застал.
Её красотой был пленён Полидепкт и нередко
Открыто и нагло к красавице он приставал.
Спасаясь, Даная нашла в храме Зевса защиту.
Не смела она храм покинуть, хотя бы на миг.
Персей был разгневан, и гнев его пика достиг,
Когда во дворец к Полидекту пришёл он с обидой.
А царь Полидект в это время друзей принимал.
Он с ними сидел за роскошным столом – пировал.

Увидев Персея живым, Полидект удивился.
Не ждал, что вернётся Персей, полагал, что погиб,
Когда, где-то там он с горгонами страшными бился.
И вот перед ним он живой и здоровый стоит!
Сдержался Персей и не бросил в лицо обвиненья
Царю Полидекту. Он ясно и громко сказал:
«Я прибыл домой и подарок со мной без сомненья.
Я выполнил всё, что ты выполнить мне приказал.
Принёс тебе голову страшной Медузы горгоны».
Но, нет. Полидект не поверил. Лжецом обозвал.
Друзья на героя насмешек обрушили шквал.
Простить оскорбленья Персей не сумел. «Что ж, законно,
Представив трофей, я свою правоту докажу.
Достану из сумки, представлю и вновь уложу»!

И, грозно очами сверкнув, вынимает из сумки
Горгоны Медузы ужасную голову он.
«Ну, что ж, убедитесь! Смотрите скорей, недоумки!
Сомнения прочь! Это явь! Всем привет от горгон»!
Лишь только взглянул Полидект на подарок Персея
Мгновенно стал камнем. Его сотоварищи с ним.
И вышел Персей из дворца, ни о чём не жалея.
К двум женщинам самым сейчас для него дорогим.

Персей в Аргосе

Передал Персей власть над островом в руки Диктиса.
Он брат Полидекта, который их с рифа унёс.
А сам, от царя и желаний его не завися,
С женой и Данаей отправился к деду в Аргос.
Но, только Акрисий узнал о прибытии внука,
Он вспомнил всё то, что оракул однажды сказал.
И в этот же день, чтоб уйти из смертельного круга,
Акрисий на север, в Лариссу трусливо бежал.
Персей же стал править в родном и любимом Аргосе.
Сандалии с крыльями, сумку волшебную, шлем
Он нимфам вернул. Меч Гермесу отдал насовсем.
Бог сам ведь обратно его никогда не попросит.
А голову страшной Медузы Персей подарил
Афине-Палладе. И лично Гефест укрепил

Страшилище это на панцирь великой богини.
В Аргосе Персей был счастливым. Прожил много лет.
На кудри густые его пал серебряный иней.
Как жаль, не ушёл от судьбы его собственный дед.
Акрисий не смог обойти то, что рок ему выдал.
Однажды на игры в Аргосе, Персей их открыл,
Героеи из Греции всей собрались не для вида –
чтоб в честной борьбе каждый имя и честь защитил.
И старый Акрисий со всеми на игры явился.
Вот дискометатели вышли на поле, на старт.
Готовые к «бою» красавцы-атлеты стоят.
Вот, пущенный мощной рукой, диск под облако взвился.
Рукою Персея был пущен тот диск роковой
Направленный грозной и неумолимой судьбой.

Акрисию в голову вразался диск на излёте
И насмерть его поразил. Так исполнилось то,
что было предсказано прежде, в далёкие годы.
Как видно, судьбу обойти, не способен никто…
Персей, полон скорби, Акрисия мрачно хоронит.
Невольно он деда убил. Не желает теперь
В Аргосе ни править, ни жить. Сердце плачет и стонет.
Не терпит оно неожиданных, грустных потерь.
Персей перебрался в Тиринф , внёс в расцвет его лепту
И царствовал там много светлых и радостных лет.
В Тиринфе не знали при нём ни страданий, ни бед.
Аргос во владенье он другу отдал – Мегапенту.
Века пробегут и Тиринф всей душою своей
Откроет Гераклу объятья в пучине страстей.

 

Вверх

© Леонид Михелев 2012; дизайн вебсайта design4music.org