Есфирь вошла во внутренний двор, нашла милость в глазах царя, позвала его и Амана на пир; На пиру царь обещает ей выполнить любое её желание, но она приглашает царя с Аманом придти снова к ней на пир на следующий день; Аман похваляется оказанной ему честью.
Постилась три дня, и на третий, одевшись
в одежды достойные взгляда царя,
Есфирь засияла, как в небе заря,
идя на смертельно опасное дело.
И вот царский дом. Вот и внутренний двор.
И входит Есфирь.Тотчас огненный взор
сквозь двор на неё устремился с престола.
Под взглядом таким люди падают долу.
То царь Артаксеркс на престоле своём.
В покоях открытых он царствует днём.
Есфирь ни жива, ни мертва – изваянье.
В душе лишь одно у царицы желанье:
«Пусть царь не осудит мой вольный приход,
даст вымолвить слово – за мной ведь народ»!
Увидев Есфирь, Артаксеркс удивился.
Никто ведь не смеет тревожить его.
И он не простил бы сейчас никого.
Но вид её вызвал и радость, и милость.
И скипетр он свой золотой протянул,
Есфири надежду тем жестом вернул.
Она подошла, жезла пальцем коснулась,
и сила её к ней немедля вернулось.
А царь ей сказал: «Что тревожит тебя?
Что хочешь, проси у царя для себя.
Всесильно на свете моё государство.
Дано тебе будет вплоть до полуцарства»!
С улыбкой Есфирь отвечала ему –
грозе всех царей и царю своему:
«Смиренно просить я хотела сегодня
на пир, что устроила я для царя,
и знаю теперь – потрудилась не зря!
Пусть царь и Аман, если будет угодно,
пожалуют вместе под вечер ко мне.
Я счастлива буду их видеть вдвойне».
И царь согласился, послал за Аманом.
И вот на пиру они вечером ранним.
Прекрасными яствами царь восхищен.
Жене за вином говорит снова он:
«Всесильно на свете моё государство.
Что хочешь, проси. Дам тебе до полцарства»!
Есфирь отвечала, волненье тая:
«Я жду вас и завтра – вот просьба моя!
И если сегодня я благоволенье
в очах у царя в этот вечер нашла,
то завтра ему расскажу про дела,
что ждут неотложно царёва решенья.
И вышел Аман благодушен и сыт.
Гордыня великая разум мутит.
Тщеславия полон, от радости млея,
он видит у царских ворот Мардохея.
Не встал Мардохей, не склонился пред ним.
Он верен остался обетам своим.
И вспыхнуло яростью сердце Амана,
И разум его затянуло туманом.
Но все свои силы, скрепясь, он собрал.
И мимо прошёл, ничего не сказав.
А дома прилёг он, раскинувшись вольно.
Послал за друзьями, призвал и жену
и речь о себе, не спеша, затянул –
неумный, кичливый и самодовольный.
Аман говорил о богатстве своём:
оно возрастает и ночью, и днём.
Сынов своих множеством хвастал безмерно,
себя величая мужчиной примерным.
Рассказывал длинно про главный успех –
теперь он царём вознесен выше всех.
Седые князья и придворные слуги
готовы всегда на любые услуги.
И даже к царице был именно он
с царём и на завтрашний пир приглашён.
«И только одно мне всю жизнь отравляет, –
сказал он друзьям и Зереши – жене, –
и нет ни покоя, ни отдыха мне,
и радость – не в радость, пока не узнаю,
что сгинул, ограблен, пропал Иудей,
сидящий у царских ворот Мардохей.
Терпеть мне и ждать столько дней невозможно,
пока мы в Адаре их всех уничтожим»!
Сказала Зерешь, и сказали друзья:
«Печаль, наш хозяин, напрасна твоя.
Ты слугам вели, чтоб труда не жалея,
к утру приготовили для Мардохея
высокое древо, локтей в пятьдесят.
Ты утром наденешь свой лучший наряд,
С утра ты предстанешь пред царские очи
и скажешь царю, чтоб на дереве том
велел Мардохея повесить за то,
что царский указ выполнять он не хочет.
А вечером, вместе с царём веселясь,
на пир отправляйся и празднуй там всласть».
Аману понравилось их предложенье.
Дан слугам приказ, а гостям – угощенье.
И гости пируют, работа кипит,
а к утру у дома Амана стоит
Огромное дерево, ждёт Мардохея
и сердце Амана величием греет.
А ненависть точит холодной змеёй
и кутает душу тоской ледяной.