Путешествие Павла прервано в Тире; В Кесарии Агав предсказывает узы Павловы; Прибытие Павла в Иерусалим и собрание с пресвитерами; Их совет Павлу о соблюдении иудейского обряда; Избавление Павла римскими солдатами от иудейской толпы в храме; Разрешение говорить к народу.
Расставшись с ними, мы уплыли и зашли на Кос –
на юго-запад от Милита остров старый
с его вином прекрасным. А затем Родос.
Ещё день в море и пришли в Патару.1
Нашли корабль купеческий в порту
и вскоре были на его борту.
Он в Финикию путь направил свой,
и нас купец охотно взял с собой.
И в парусах попутный ветер пел,
и по волнам наш парусник летел.
Минули Кипр, а дня через четыре
благополучно высадились в Тире. 2
Мы там нашли учеников и пробыли семь дней.
А Павлу говорили по внушенью Духа,
чтоб отказался от поездки он своей,
что Иерусалим готовит муку,
готовит узы, что там ждёт беда.
Но Павел непреклонен, как всегда.
На день восьмой на берег мы пошли.
Там в гавани грузились корабли.
Нас проводили семьями в поход.
На берег с нами вышел наш народ.
Колени преклонив, мы помолились,
взошли на борт и с Тиром распростились.
Вдоль берега совсем недолго плыли мы в тот раз.
И вот Птолемаида, ныне древний Акко.
Там наши братья поприветствовали нас.
Беседа длилась до ночного мрака.
Наутро мы в Кесарию ушли.
Долину Ездрилонскую прошли.
В Кесарии вошли к Филиппу в дом
и долго оставались жить при нём.
Филиппа благовестником зовут 3
за благовестья неустанный труд.
И дочери его с ним проживают.
Дев, как пророчиц, вся округа знает.
В те дни из Иерусалима был пророк Агав.
Он к нам вошёл и взял немедля пояс Павла.
Тем поясом себя он накрепко связал
и всем сказал уныло и устало:
«Вам Дух Святой поведать мне велит:
тот муж кому сие принадлежит,
повязан будет в Иерусалиме.
Там Иудеи силами своими
его захватят, свяжут, предадут
начальникам - язычникам на суд».
Как гром нас поразило предсказанье,
наполнило и страхом и страданьем.
И все просили Павла, чтобы в Иерусалим
он не ходил, чтоб от похода воздержался.
Но, нет! Отвергнуты все просьбы наши им.
«Я не могу, – сказал он, – отказаться.
Что сердце сокрушаете моё?
За Господа готов отдать его.
Я не боюсь за веру умереть.
Меня не остановит даже смерть»!
Уговорить его никто не смог.
Все Господа молили, чтоб помог.
Его ни убедить, ни приневолить.
Сказали мы: «На всё Господня воля»!
А после, приготовившись, мы в Иерусалим
пошли пешком все вместе. С нами были также
ученики из местных. Павел был любим.
Его в столицу провожали даже –
к Кипрянину Миасону нас привели.
Мы в доме у него приют нашли.
Нас братия радушно приняла.
Все спрашивали Павла о делах.
У Иакова пресвитеров собрав, 4
Апостол Павел скромно рассказал,
как Бог его стараньем и служением
язычников подвигнул на крещенье.
Был Павел выслушан, и Бога славили они.
И говорили: «Много тысяч Иудеев
уверовали ранее и в наши дни,
но о законе все они радеют.
А о тебе наслышаны мы все,
что Иудеев в дальних странах тех,
где множество язычников живёт,
ты учишь отступиться от него.
Ты учишь – не закон вам Моисей,
ты учишь не обрезывать детей.
Ты учишь, чтоб они не поступали
по правилам, что предки завещали! 5
Итак, сойдутся люди, лишь услышат, что пришёл
из дальних стран Апостол, в городе известный.
Так сделай, как мы скажем, чтоб у них обрёл
признание, что чтишь закон ты честно.
Четыре человека есть у нас.
Они обет имеют в этот час. 6
Очистись с ними, на себя возьми
издержки их за жертву, и пойми:
лишь остригут им головы, как все
тебя увидят праведным совсем,
увидят, что закон ты соблюдаешь,
а имя Моисея почитаешь.
А об язычниках, что к Господу уже пришли,
писали мы и довести до всех сумели,
чтоб правила простейшие они блюли –
от жертвенного идолам не ели.
Удавленина, кровь и мерзкий блуд –
пусть от сего себя поберегут.
А Моисеев соблюдать закон
должны лишь те, кто в нём и был рождён».
Тогда взял Павел тех мужей и вот,
он с ними к очищению идёт.
На следующий день он в храм явился.
И в храме долго Богу он молился.
Он объявил о завершенье очищенья дней,
когда за каждого даётся приношенье.
И вот прошли семь дней. Асийский Иудей
его увидел. Началось волненье.
Асийцы возмутили весь народ: 7
«Мужи Израильские! Это тот,
кто учит всюду нарушать закон!
Эллинов в Божий храм приводит он.
Святое место тем он осквернил.
С язычниками вместе ел и пил!
(Пред тем, Трофима с ним они встречали,
когда друзья у храма распрощались).
Пришёл в движение весь город, стёкся в храм народ.
Схвативши Павла, повлекли его в долину.
Пыль от толпы людской застила небосвод.
Такого здесь не ведали доныне.
До тысяченачальника полка 8
об этом весть дошла издалека.
Нелёгкая задача перед ним:
ведь возмутился Иерусалим!
Он воинов и сотников послал,
остановить убийство приказал.
В толпе солдат лишь только увидали,
тотчас же мучить Павла перестали.
И тысяченачальник подошёл и взял того,
и тотчас приказал связать двумя цепями.
И спрашивал: «Скажите, в чём вина его?
И чем он провинился перед вами»?
Народ кричал, но что – не разобрать.
Одни в одном пытались убеждать,
другие, что-то третье говорят,
на Павла устремив горящий взгляд.
Тогда, чтоб эту смуту прекратить,
велели Павла в крепость увести.
У лестницы толпа разбушевалась
и пленника забрать к себе пыталась.
И воинам тогда пришлось, подняв, нести его,
поскольку смертью угрожало промедленье.
Толпа могла легко добиться своего,
уверенная в тяжком оскорбленье.
При входе в крепость Павел попросил,
чтоб тысяченачальник разрешил
поведать нечто важное сейчас.
По-гречески просил он в этот раз.
«Ты знаешь греческий?! Но ты тогда
не Египтянин, что укрылся без следа,
тот, что в селеньях возмущенье вызвал,
а всех разбойников в пустыню вывел? 9
И тысяченачальнику Апостол отвечал:
«Иудеянин я, Тарсянин Киликийский.
Прошу позволить , чтоб людям я сказал
о том, что ныне мне дороже жизни».
Когда позволили, на лестнице он встал
и знак рукой толпе шумящей дал.
Толпа умолкла. В полной тишине
его слова звучали в вышине
и эхом откликались вдалеке
на их родном Еврейском языке.
Услышав это, замерла округа:
ни шёпота, ни шороха, ни звука…
*******************************
1.Патара - большой приморский торговый город Малоазийской провинции Ликии, с известным в древности оракулом Аполлона.
2.Тир - финикийский приморский город, славившийся своею торговлею. Финикия, по римскому разделению провинций, присоединена была к Сирии (в которую входила и Палестина); поэтому и говорится: мы плыли в Сирию и пристали в Тире.
3.т. е. проповедника Евангелия, прозванного так, вероятно, после своей проповеднической деятельности в Самарии и других местах Палестинского побережья.
4."У Иакова" - брата Господня, епископа Иерусалимского). О других апостолах не упоминается, очевидно, потому, что они были с проповедью в других странах. Зато приходят все пресвитеры , составив особое торжественное собрание представителей Церкви, по случаю прибытия в Иерусалим великого "апостола языков".
5.Хотя апостольский собор и выработал строго определенные минимальные требования для христиан из язычников, однако, апостолы, как видно, долго еще допускали привычную приверженность иудеев-христиан к ветхозаветному Богослужению, руководясь мудрою осторожностью, которую признавал сам апостол языков Павел.
6.из дальнейшего (острижение главы) видно, что это был обет добровольного назорейства. Обыкновенно он давался на 30 дней, но срок его мог быть уменьшен и до семи дней. Сущность обета - воздержание от вина и всего, что приготовляется из винограда; внешнее выражение - неострижение волос до окончания дней обета. Все это вполне сообразно с христианским духом и христианскою жизнью, при вере в Иисуса Христа.
7.Возмущение произвели или начали, Асийские Иудеи, т. е. жившие в Проконсульской Азии, и именно в Ефесе и его окрестностях. Это были не христиане из иудеев, а неверующие иудеи, от которых он столько терпел всюду на местах своей проповеди, преследуемый ими по пятам.
8."Тысяченачальник полка..." - главный командир римского отряда войск, помещавшихся в крепости Антониевой, примыкавшей с северо-западной стороны к внешней стене храма, соединяясь с галереями ее посредством лестниц. Имя этого тысяченачальника Клавдий Лисий.
9.Разбойников - собственно сикариев (от латинского sica - кинжал), ножовщиков. В отличие от обыкновенных разбойников, это была партия головорезов, террористов, поставивших себе целью не грабеж и убийство всех без разбора, а лишь наиболее вредных, с точки зрения иудея, прислужников Рима, а впоследствии вообще - всех, заподозренных в римских симпатиях.