Защита Павла перед царём Агриппой; Замечания Феста и Агриппы; «Этот человек ничего достойного смерти или уз не делает».
И вот Агриппа обратился к Павлу и сказал:
«Теперь ты можешь говорить в свою защиту».
И Павел, тотчас, руку правую подняв,
стал говорить, невозмутимый с виду:
«Я счастлив, царь Агриппа, что сейчас
в торжественный и славный этот час,
могу я защищаться пред тобой
от обвинений, клеветы пустой,
напраслины, что среди бела дня,
возводят Иудеи на меня.
Тем более, что знания имеешь
ты о делах и спорах Иудеев.
Благодарю за то, что мне пред всеми слово дал,
и выслушать меня прошу великодушно.
Я с детства в Иерусалиме возрастал
Был отроком спокойным и послушным.
За жизнь свою, от юности моей
воспитан был, как верный Иудей.
Я жил среди народа моего.
И может каждый, вплоть до одного,
когда захочет, честно подтвердить,
что фарисеем вёл свою я жизнь.
Строжайшего ученья в нашей вере
я был известным в городе примером.
И ныне обвиняемый стою перед судом
я за надежду на обетованье Бога,
которое в Его прозрении святом,
Он дал народу в дальнюю дорогу.
А суть обетования того
дороже и прекраснее всего.
Надежда Иудеев всех колен,
свет солнца, осветивший горький плен!
И жаждут исполнения они
обетования сего все дни.
Стремятся к Богу помыслы людские
о счастье видеть Божия Мессию.
И за сию надежду, царь Агриппа, обвинён
я Иудеями – враг Бога и народа!
Но, что же? Неужели не способен Он
дать мёртвому опять дышать свободно?
Неужто сомневаетесь, что Бог,
переступая роковой порог,
умершего способен воскресить,
на свет из тьмы кромешной воротить?
Писания, пророки так понятно
об этом говорили многократно.
Однако, было времени немало, когда сам
считал я, что бороться мне необходимо,
чтоб имя Иисуса Назорея там
исчезло и ушло невозвратимо.
Дела мои знал Иерусалим.
Своей духовной жаждою томим,
святых я многих в тюрьмы заключал,
когда их били, я не возражал.
От первых лиц я право получил
и беспощадно всюду их губил.
Испытывая ярость и тревогу,
преследовал я их по синагогам.
Я многократно мучил их и грозно принуждал
позорить, проклиная, Иисуса имя.
И в ярости чрезмерной всюду их искал,
и в городах чужих сражался с ними.
Для этого однажды шёл в Дамаск,
первосвященники на то мне дали власть.
Днём на дороге с неба грянул свет.
И ярче в мире не было, и нет!
Сиянье солнца, что свеча пред ним.
Охвачены сияньем мощным сим,
упали мы на землю. И я слышу
небесный голос: говорит, как дышит.
Мне на старинном языке Еврейском молвит Он:
«Послушай, Савл! Скажи, зачем Меня ты гонишь?
Ты на рожно идёшь, и путь твой обречён.
Ведь много дней живого ты хоронишь».
– О, кто Ты, Господи, – сорвалось с уст.
– Я Тот, Кого ты гонишь, – Иисус.
Однако, встань! Тебе явился Я,
чтоб послужила Мне душа твоя.
Служителем, свидетелем Моим
отныне станешь, Господом любим.
Свидетелем того, что сам ты видел
и, что тебе открою в новом виде.
И вот теперь тебя я посылаю, чтобы ты
открыл глаза и Иудейскому народу,
и всем язычникам. Из власти темноты
ты поведёшь их к свету и свободе.
От сатаны их к Богу обратишь,
и верою в Меня наполнишь жизнь.
А с верой и прощение грехов,
надежда на спасенье и любовь.
Сыновня близость к Вечному Отцу –
со всеми освящёнными венцу.
Поэтому, о царь Агриппа, верно,
уверовал я Господа безмерно.
Я проповедовал сперва в Дамаске, а затем
был Иерусалим, была вся Иудея.
Потом к язычникам я был направлен Им.
И я учил их, как учил евреев,
чтоб к Богу обратились все они,
чтоб в покаянье проводили дни,
чтоб делали, отринув сети зла,
лишь покаяния достойные дела,
чтоб не творили тёмных дел хитро,
чтоб обращались к ближнему с добром.
За это и схватили Иудеи
и прямо в храме растерзать хотели.
Но я от Бога помощь получил, и вот, стою,
свидетельствуя всем – большим и самым малым.
При этом, я иного им не говорю,
чем то, что от пророков мы узнали,
чем то, что Моисей нам передал,
что будет так, как прежде он сказал:
Христос вначале должен пострадать.
Из мёртвых первым сможет Он восстать
и свет сперва народу возвестить, 1
затем язычникам его нести.
Чтоб каждый знал: по Божеским законам,
и лишь по ним, пребудет мир спасенным.
Тут Фест не выдержал и громким голосом сказал:
«Безумствуешь ты, Павел! Всё твоя учёность!
Ты в книгах слишком много лишнего узнал.
От них твоя тупая непреклонность!
В словах и в голове твоей туман!
Учение сведёт тебя с ума»!
– О, нет, достопочтенный Фест, – сказал
в ответ на это Павел, – Я познал
святую истину, и в том она,
что и царю известно всё сполна.
Ведь от него ничто не утаилось,
поскольку не в углу происходило! 2
О, царь Агриппа! Веришь ли пророкам, или нет?
Я знаю – веришь! – И, помедлив, царь ответил:
– Я это должен понимать, как твой совет
стать Христианином, уйти от смерти? –
И молвил Павел: «Бога б я молил,
чтоб всех кто слышит нас, благословил
такими сделаться, как я, и поскорей.
Но только без тяжёлых сих цепей».
Лишь только Павел это всё сказал,
поднялся царь, за ним поднялся зал.
Правитель, царь и Вереника вместе,
прошли из зала на другое место.
И говорили меж собой довольно долго там.
И согласились: нет за человеком этим
вины, достойной смерти или уз. Он сам
есть жертва оговора и наветов.
Сказал Агриппа Фесту: «Может быть,
его сейчас бы мог освободить,
когда бы, на свою беду, тогда
он кесаря не требовал суда.
Правитель Фест решил его оставить
и к кесарю на царский суд отправить.
**************************************
1.Иудеям. Апостол раздельнее указывает общее содержание и смысл пророчеств Моисея и пророков о Христе, указывая следующие три главных черты: страдание Христово, воскресение, возвещение света иудеям и язычникам (Ис LX:1-3; ср. Мф XII:21; Втор XVIII:15-18; Деян III:22 и д. )
2.Для уверения в сем не понимающего дела язычника апостол ссылается на более понимающего и смыслящего в сем деле иудея, царя Агриппу, к которому собственно и обращена вся эта речь апостола. Прав апостол и в фактической стороне своего учения. Извинительно, что Фест, как новый человек, сомневается в верности проповедуемого Павлом. Но быть не может, чтобы от царя Агриппы Ирода было скрыто "что-нибудь из сего", т. е. из того, что относится к жизни и деятельности Иисуса и к жизни первохристианской Церкви после Его вознесения, ибо все "это не в углу происходило..." - не втайне, а всенародно, и не в одном Иерусалиме, а и в виду всей Палестины.