Глава вторая (спутник)

Лось у ворот стоит. Он прислонился
плечом усталым к верее стальной.
За эти дни он очень утомился.
Ведь всё к полёту под его рукой.
До набережной Ждановки от дома
большой пустырь, до камешка знакомый.
Петровский остров тает за рекой.
Закат с небес стремится на покой.

И тучи длинные закатным светом,
как будто по краям подожжены.
В зелёном небе, на просторе этом,
как острова распластались они.
Безмолвие от речки наползает.
Из края в край собою заполняет
усталый город в предвечерней мгле.
И тишина на старенькой Земле.

Один рабочий подошёл к воротам.
Цыгарки искру бросил в темноту.
Сказал негромко, как не для кого-то:
«Покинуть Землю всем невмоготу»…
«Иди, Кузьмин, пить чай,– его позвали,–
Уж больно разговорчивыми стали»…
На ящик сели. Кружки на верстак.
Второй – Хохлов, сказал: «Да, это так».

«Мне жаль его,– Кузьмин заметил тихо,
Таких людей теперь почти и нет»…
«Не причитай! Ещё накличешь лихо!
И отпевать его, причины нет»!
«Но с ним лететь пока никто не хочет,–
сказал Кузьмин,– а он ведь так хлопочет.
Напрасно объявление висит,
а на него никто и не глядит».

«Я верю! Долетит он до планеты!–
сказал Хохлов и хлопнул о верстак,–
Европа вся тогда невзвидит света!
Ведь он летит на Марс не просто так!
На, выкуси! Ведь Марс тогда советский!
Не датский, не французский, не немецкий»!
«Да, было б здорово,– сказал Кузьмин,–
Мстислав Сергеич – он такой один»!

«Пожалуй, одному лететь придётся,–
промолвил Лось, к рабочим подходя.-
Товарища мне точно не найдётся».
Вздохнул, присел, немного погодя.
«Мстислав Сергеич, разве вам не страшно,–
спросил Хохлов,– пускаться в рейс опасный»?
Изобретатель глянул на него:
«Нет, друг мой. Мне не страшно ничего.

Уверен я, что опущусь удачно.
А если нет – удар и темнота!
Вот был, и нет – какая незадача?
Но без полёта жизнь моя пуста.
Другое страшно. Если вдруг расчёты
ошибочны мои, тогда невзгоды
меня, куда страшнее смерти ждут.
В кромешном мраке дни мои пройдут.

И если только пролетит ракета
планету Марс, к нему не попадёт –
тогда во тьме к звезде за гранью света
меня до самой смерти понесёт.
Еды, припасов мне надолго хватит.
Но кто во мраке разум не утратит?
Ведь даже после смерти мой полёт
продолжится, пока не заберёт

далёкая звезда в свои объятья.
Холодный труп мой в огненный приют.
Но этого уже не буду знать я:
в пустом пространстве дни мои пройдут.
Один во всей вселенной! Это страшно!
Но, где же, где попутчик мой отважный?
С печалью одиночество приму.
Лететь придётся, видно, одному».

Тут от ворот Кузьмин его окликнул:
«Мстислав Сергеич, это к вам пришли».
«Кто?– Лось спросил,– так поздно к нам проникнул?
Прийти пораньше видно не смогли».
«Красноармеец. Вас он хочет видеть».
«Так вот кто нашу посетил обитель!–
промолвил Лось с улыбкой,– Пусть зайдёт.
А вдруг со мной решится на полёт»!

И вот он здесь. Без пояса, в обмотках,
на улице читал он Красных Зорь
листок с призывом ясным и коротким
лететь на Марс. Пришёл на разговор.
Кивнул он Лосю. Осмотрелся быстро
В его глазах зажглась шальная искра.
«Попутчик нужен вам, лететь на Марс»?
«Да, нужен. Вы явились в добрый час,–

ответил Лось, и стул ему придвинул.
«Конечно, далеко. Хотел бы знать
условия, чтоб Землю я покинул:
харчи и деньги – жёнке передать».
Лось вкратце рассказал о перелёте,
о рисках неожиданных в работе.
Вперёд продукты, деньги предложил.
Весьма большую сумму положил.

Красноармеец слушал как-то странно.
Поддакивал, кивал, открыт и прост.
Но был рассеян, будто бы в тумане.
И задал, наконец, один вопрос:
«Чудовища живут там или люди?
Кто нас встречать на этом Марсе будет?
А Лось в ответ затылок почесал,
расхохотался, а потом сказал:

«По-моему, должны встречать нас люди.
Ну, что-то в этом роде. Поглядим.
Учёные давно об этом судят
по тем сигналам, что понять хотим.
Летят, летят сигналы издалёка.
Их шлёт к нам кто-то явно одинокий,
кто ищет в мире жизнь, стремиться к ней.
надеется найти себе друзей.

Лишь с Марса могут быть сигналы эти.
Лишь там разумная возможна жизнь.
Ведь больше нет ни на одной планете
тех признаков, что там давно нашлись.
Вот карта Марса. Он покрыт, как сетью
каналами. И кто каналы эти
прорыть сумел, тот сможет и создать
все средства, чтоб сигналы посылать.

Марс точно хочет говорить с Землёю.
Летим к нему, и это наш ответ!
Те, кто радиостанции построил,
Не могут быть чудовищами, нет!
Земля и Марс – два шара во вселенной,
что рядом существуют неизменно.
Для Марса и Земли один закон
И жизнь одну лишь пробуждает он.

Жизнь во вселенной всюду возникает.
И, где бы ни возникла, человек,
подобный нам, живое возглавляет.
повсюду и везде из века в век!
Всё просто: человека совершенней
ещё не создавал природный гений»!
Красноармеец, выслушав рассказ,
«Я еду с вами!– объявил тотчас.–

Когда, скажите, приходить с вещами»?
Придёте завтра. Я хотел бы знать,
что можете по жизни делать сами
и, как скажите, звать вас, величать»?
«Ну, сам я Алексей Иваныч Гусев.
Я грамотный вполне,– добавил грустно.–
Ещё могу чинить автомобиль.
У нас в полку один трофейный был.

Ещё служил я на аэроплане.
Как наблюдатель в рейды улетал.
Я с восемнадцати, поймите сами,
семь лет без перерыва воевал!
Вот всё моё занятье. Был изранен.
Теперь в запасе. Подзажили раны».
Он приумолк. Издал короткий смех:
«А я ведь мог иметь большой успех!–

воскликнул он,– командовать полками!
Да мой характер погубил меня.
Характер мой, признаюсь между нами,
всё гонит, к приключениям маня.
Внутри сосёт. Не усидеть на месте,
как курице в сарае на насесте.
Лишь только прекращаются бои,
тотчас права качает он свои!

Я, либо отпрошусь в командировку,
а то из части просто убегу.
(Потёр макушку он свою неловко).
Но там, где появлюсь – конец врагу!
Однажды я собрал ребят три сотни,
чтоб в Индии спасать крестьян голодных.
Но нам туда не удалось дойти.
Лишь лошадей сгубили на пути.

Два месяца я был в Махновской банде.
Но, не ужился. Я же не бандит!
Поляков гнал в Будённого команде:
«Даёшь Варшаву» – конница летит!
Валялся целый год по лазаретам.
А вышел – очутился в мире этом.
Куда деваться? Как мне дальше жить?
Как жизнь свою разбитую сложить?

Тут девушка одна мне подвернулась.
Женился. Хороша жена моя.
Хотел бы, чтоб во мне не обманулась.
Мне жаль её. Ведь вся моя родня!
Отца и мать давно похоронили.
Обоих братьев на войне убили.
В деревне позаброшена земля,
а в городе я проживаю зря.

Прошу, Мстислав Сергеевич, возьмите
меня с собой на Марс. Я пригожусь.
Вы только мне сейчас не откажите,
я в самый раз на Марсе вам придусь»!
«Я очень рад,– промолвил Лось. До завтра!
Отрадно видеть – вы полны азарта!–
Красноармейцу руку подал он.–
Прошу считать, что ваш вопрос решён»!

 

Вверх

© Леонид Михелев 2012; дизайн вебсайта design4music.org