Вконец бедняжка Иха одурела.
О чём её бы Гусев не просил,
всё исполняла ловко и умело,
хватило бы возможностей и сил.
Влюблённого с него не сводит взгляда.
Его улыбка - лучшая награда.
А Гусев был с ней строг, но справедлив.
Когда случался нежных чувств прилив,
к себе сажал он Иху на колени,
и гладил по головке и шептал,
почёсывал за ушком, без сомненья,
что это самый верный ритуал.
Рассказывал каким был в детстве смелым.
И слушала Ихошка одурело.
У Гусева же план засел гвоздём:
забраться в город ночью или днём.
«Здесь– думал Гусев,– словно в мышеловке.
Ни защитить себя, ни убежать.
Мы в этом доме, как пирог в духовке.
Пока сгорит уже недолго ждать»!
Он Лосю говорил не раз об этом.
Но не дождался трезвого ответа:
«Ему весь свет, чтоб я ни говорил,
подол Тускуба дочки заслонил»!
«Ну, что ж вы, Алексей Иваныч, право!
Ну, нас убьют. Так смерть нам нипочём.
Вы здесь со мной. А мыслили бы здраво,
сидели б мирно в городе родном»!
И Гусев поручил Ихошке тайно
одно под вечер выполнить заданье:
ключ от ангара взять и принести,
чтоб к лодкам мог летающим войти.
И он всю ночь над лодкой провозился –
двукрылой, быстролётной, небольшой.
Под утро основному научился.
Устройство лодки понял хорошо.
Она проста. Мотор её могучий
был очень мал. Вздымал её за тучи
крупинками питаясь вещества,
что распадаясь в нём без волшебства,
чудовищную силу выделяло
от искры, пробуждаясь в глубине.
Энергию же лодка получала
из воздуха, достаточно вполне.
Ведь, (это объясняла Аэлита)
весь Марс был электричеством покрытым.
Две станции на самых полюсах
и создавали эти чудеса.
И Гусев лодку подтащил к воротам,
а ключ поутру Ихе возвратил.
Сорвать замок – нехитрая работа.
Немного здесь понадобится сил.
Затем он стал следить за Соацерой.
Хотел предположения проверить.
И в зеркале туманном видел он
чужую жизнь, похожую на сон.
Вот площади центральные с домами,
украшенными зеленью до крыш.
На площадях столы, гуляют дамы,
цветы в вазонах, музыка – Париж!
Водоворот толпы в цветных нарядах,
мужчины в чёрных, праздничных халатах,
Сияют фонари над головой.
Их блики на паркетной мостовой.
А над толпою лодки золотые
носились, тихо крыльями шурша.
И развивались шарфики цветные,
и пела марсианская душа.
Но вскоре появлялись фабрик залы,
кирпичные, бездушные кварталы.
Сквозь пыльные оконца тусклый свет,
Здесь больше ни на что надежды нет.
По улицам брели поутру хмуро
с работы, на работу в корпуса
унылые сутулые фигуры
с тоской и безнадёжностью в глазах.
Двойная жизнь шла в городе огромном.
И Гусев это понял за день ровно.
А опыт не пропьёшь! Он чует носом,
что в городе живут не так уж просто!
Что кроме двух сторон, ещё есть третья.
Подпольная, глухая сторона.
Лишь только опыт мог её заметить.
И глазу Гусева она видна.
Действительно, по улицам шаталось,
по паркам, скверам, площадям встречалось
довольно много странных марсиан:
неряшлив каждый, молод, полупьян.
Они бродили, вроде бы, без дела.
Поглядывали всё по сторонам.
«Ну, эти штуки,– доложу я смело,–
и на Земле не раз встречались нам,–
подумал Гусев. Иха помогала,
Как, что включать подробно объясняла.
Лишь одного не мог он упросить:
Дом Высшего Совета подключить.
Дом Высшего Совета инженеров!
Он умолял включить его раз сто!
К ней Гусев применял любые меры,
но Иха не включала ни за что!
И в ужасе вздымала к небу руки:
«Сын Неба! Прекратите эти муки!
Меня убейте лучше, дорогой!
Я лучше вам включу канал другой»!
Однажды утром через две недели
сел Гусев, как обычно за экран.
Знакомые картины полетели,
но вот он видит кучки марсиан,
которые на площади собрались.
Они тревожно меж собой шептались.
Исчезли столики и зонтики, цветы.
У выходов солдатские посты.
А далее, на улице торговой
толпа бежит, клокочет и бурлит.
Из свалки, что держала, как оковы,
винтом взлетел какой-то индивид.
На фабриках рабочие толпятся.
Они возбуждены, идти грозятся.
Мрачны их лица, страшные сейчас.
«Такое вижу я не в первый раз!–
подумал Гусев, и спросил Ихошку
что значит это всё. За плечи тряс.
Ихошка оседала понемножку,
под взглядами его впадая в транс.
Молчала и глядела со слезами
на Гусева влюблёнными глазами.
Но обстановка странною была
Свершались очень важные дела.