Уж двадцать тысяч лет с тех пор проплыли
над Тумой – Марсом. Был он заселён
Аолами. Оранжевыми были.
Селились в виде трёх больших племён.
В экваторных лесах, в его болотах
плодились те, чья жизнь была охота.
Гигантских пожирали пауков.
От них до нас дошла лишь пара слов.
Другая часть Аолов населяла
гористый южный край материка.
Она в его пещерах обитала.
И за веками там жила века.
Солёные и пресные озёра
в глуби пещер, укрытые от взоров,
давали рыбу, воду и приют.
Холмы костей сейчас находят тут.
Аолов третья часть в краю холмистом,
где били гейзеры тогда жила.
Жилища строили и жили чисто.
У них забота главная была
пасти и разводить покорных хаши.
Они достойно относились к старшим,
звезде кровавой кланялись – Талцетл,
охотников гоняли много лет,
что пауков огромных пожирали,
но воровали хаши иногда.
Тогда их беспощадно убивали,
в озёрах оставляя без следа.
Блаженная страна звалась Азорой.
И в той стране, в горах Лизиазоры
родился шохо в племени одном.
Он вскормлен и воспитан был отцом.
В семнадцать лет спустился он в селенья.
По всей Азоре он тогда ходил.
А сеял он среди людей сомненья.
И в городах такое говорил:
«Я видел сон, когда раскрылось небо,
звезда упала за холмами где-то.
И хаши я своих туда погнал.
И Сына Неба там я увидал.
Он ростом был велик. Лицо белело,
как снег, что на вершинах гор лежит.
В густой траве его лежало тело,
и я подумал, будто он убит.
Он поднял голову, и я увидел:
из глаз его поток безумья вышел.
Я испугался, тотчас ниц упал.
С ним рядом очень долго я лежал.
Услышал, как Сын Неба взял мой посох.
Моих он хаши пред собой погнал.
И я его услышал громкий голос:
«Умрёшь ты, ибо я так пожелал»!
Но я за ним пошёл, жалея хаши.
А он от гор в пустыню шёл, всё дальше.
И я к нему боялся подойти:
ничто от взгляда не могло б спасти.
Ведь злой огонь из глаз его исходит.
Лишь только глянет, я – немедля ниц!
Шли много дней. А воду он выводит
ударом в камень всюду, без границ!
Мы пили эту воду. Тут Сын Неба
сказал мне повелительно, без гнева:
«Отныне будешь ты рабом моим».
И пас я хаши, и ходил за ним.
А он мне стал кидать остатки пищи».
И в городах пастух поведал всем:
«Летают птицы, звери мирно рыщут,
не ведая, когда уйдут совсем!
Но крылья острые ужасный, хищный ихи
над журавлём уже расправил тихо.
Паук сплёл сеть свою. Глаз жуткий ча
сквозь заросли горит в урочный час.
Страшитесь! Нет у вас мечей столь острых,
чтоб злого прямо в сердце поразить.
Нет крепких стен, чтоб было очень просто
себя от зла навек отгородить.
И нет столь длинных ног, чтоб в даль умчаться –
от злого убежать и оторваться!
Я вижу в небе красную черту.
Преодолев пространства пустоту,
Сын Неба в ваши падает селенья!
И, как Талцетл, его сверкает глаз!
И жители Азоры с восхищеньем
и ужасом внимали всякий раз
его словам. И говорил он снова:
«Там кровожадный ча. Напасть готов он.
А ты стань лёгкой тенью и тогда
тебя он не найдёт. Минёт беда.
Когда ужасный ихи острокрылый
из розового облака летит,
стань лёгкой тенью и у ихи силы
не хватит, чтоб в траве тебя найти.
Когда при свете лун Олло и Литха
ночной паук цитли, шуршащий тихо,
своею паутиной оплетёт
твой скромный кров, тебя он не найдёт –
ведь ты – сын Тумы, лёгкой тенью станешь.
Стань бледной тенью, бедный Тумы сын.
Ты зло к себе тогда лишь не притянешь!
Оно вокруг развеется, как дым!
Лишь только зло к себе зло привлекает
Спасётся тот, кто злое отвергает.
Всё злое от себя ты удаляй,
и под порогом дома закопай!
Иди же к гейзеру Соам, омойся!
И станешь ты невидимым тогда
И злой Сын Неба, ты не беспокойся,
тебя уж не заметит никогда.
Кроваво-красный взгляд его ужасный
сквозь тень твою пройдёт тогда напрасно».
В Азоре верили его словам,
шли омываться в озере Соам.
Иные говорили: «Как возможно
зло под порогом дома закопать»?
Другие утверждали: «Осторожно!
Здесь всё обман, чтоб нас обворовать!
Он бдительность нарочно усыпляет,
и нищим путь в жилища открывает»!
А третьи сговорились: «Отведём
его к скале над озером. Убьём
и в озеро горячее забросим.
Пусть станет тенью в озере он сам»!
Но тот пастух с собою уллу носит
В часы тревоги он играет нам.
На деревянной дудке треугольник
со струнами звучал. Добра поборник
в толпе садился. Пел он и играл.
И только лишь играть он начинал,
смолкали птицы, прекращался ветер,
стада ложились, солнце в небесах
всё время, что поёт, стоит на месте,
уходят и сомнения и страх.
Все слушают и на душе блаженство,
как будто бы зарыв несовершенство
и зло в себе под собственный порог,
уже проделал каждый всё, что смог.
Три года он учил. А на четвёртый
паукоеды вышли из болот.
Вот край Азоры тихий, словно мёртвый.
Никто оружье в руки не берёт.
Пастух, как прежде, ходит по селеньям.
К защите просит укротить стремленье.
«Смиритесь, не теряйте чистоту,
гоните зло, храните доброту»!
И слушали его. Такие были,
что дома не противились врагу.
Их на пороге хижин всех побили.
Старейшины тогда на берегу
избавиться от пастуха решили
и в озере кипящем утопили.
Да вот ученье пастуха пошло
и вне Азоры простаков нашло.
В пещерах у поморов высекали
игравшего на улле пастуха.
Но были те вожди, что запрещали
его ученье. «Это чепуха!–
так говорили. И под страхом смерти
о нём молчали взрослые и дети.
Но вот пришёл ужасный звёздный час.
Пророчество исполнилось у нас.
Вели в то время летопись в Азоре.
И вот о чём тогда писалось в ней:
«Звезда Талцетл всходила нам на горе,
как глаз кровавый. Ровно сорок дней
Сыны Небес на Туму ниспадали.
Одни из них, упавши, умирали,
о скалы разбивались, сквозь туман
врывались с неба в южный океан.
Но многие, упав, остались живы».
И летопись об этом говорит –
о Магацитлах точно и правдиво,
об их исходе с матушки - Земли.
Земная раса гордых Магацитлов
погибла на Земле в одном из циклов,
когда крошились горы на куски,
когда потоп залил материки.
То было двадцать тысяч лет, примерно,
тому назад. И начался исход.
Покинул Землю и маршрутом верным
помчался к Туме Магацитлов флот.
Их аппараты – бронзовые яйца.
на них умчались в пустоту скитальцы.
В глубины мира проникал их взгляд.
Движение – материи распад.
В пространстве звёздном затерялось много
яиц огромных раз и навсегда.
Другие, проложив на Марс дорогу,
исчезли в океане без следа.
Разбились третьи о его поверхность.
Но, сохранив своей идее верность,
сонм Магацитлов вышел из яиц.
Аолы перед ними пали ниц.
Пришельцы велики, черноволосы.
У Сына Неба жёлтое лицо.
На шлеме острый гребень. Сам он рослый.
Под рост его огромное яйцо.
И панцирь бронзовый грудь защищает.
Он левою рукой свой меч сжимает,
а в правой – свиток формул. В них живёт
мечта людей – межзвёздный перелёт.
Увы, народы Тумы не созрели,
чтоб этот свиток верно оценить.
Понять его значенье не сумели
и не смогли сберечь и сохранить.
Такими были Магацитлы – люди.
Могущественней племени не будет.
Их древний город Ста Златых Ворот
теперь в одних преданиях живёт.
С материком на дно он опустился
Его забрал великий океан.
Армада Магацитлов в путь пустилась.
И долетел до Тумы мощный клан.
Они вошли в селения Аолов
под знаком грабежа и произвола.
Брал каждый, что хотел, как злой бандит,
а кто сопротивлялся – был убит
Стада скота угнали на равнины
и там свои колодцы стали рыть.
Засеяли поля до половины,
но их ячменю нечем было жить:
воды в колодцах было очень мало.
Её для орошенья не хватало.
Тогда Аолов стали призывать
каналы рыть и землю орошать.
Иные из племён пошли послушно.
Другие объявили: «Никогда»!
И вышли войском на равнину дружно.
Они не знали, что их ждёт беда.
Хотя их на равнине были тучи,
пришельцы с ними бились много лучше.
Крепки, как скалы, как волна круты,
они Аолов били с высоты.
Ведь им Аолы по плечо лишь были…
И сокрушили местные войска,
воинство Тумы разметали с пылью.
В огне селенья, лютая тоска
Азору с побережьем охватила.
В болотах пробудилась злая сила:
ча разрывали женщин и детей.
Им из паучьих не уйти сетей.
А трупоеды ихи разжирели.
Летать от пережора не могли.
Селенья погорели. опустели.
Кто мог ходить, те все из них ушли.
Так мир кончал своё существованье.
И вспомнили тогда о предсказанье,
пророчество припомнили они,
что в давние пастух оставил дни:
«О, бедный Тумы сын, для зла стань тенью
и Сына Неба злой, кровавый глаз
напрасно тень твою пронзит. Мишенью
ты для него не станешь в этот раз»!
И к гейзеру Соам пошли Аолы,
другие в горы шли путём тяжёлым.
надеясь песню уллы услыхать,
и радость очищения познать.
И многие имуществом делились,
искали доброе в соседях и в себе.
И со слезами радости стремились
творить добро, наперекор судьбе.
И пастухи в горах Лизиазиры
Порог Священный создали для мира.
Под ним лежало зло, и тот Порог
был вечно окружён кольцом костров.
Войска Аолы полностью разбиты.
И пожиратели погибли пауков.
Остатки рыбарей-поморов сыты –
рабы пришельцев до конца веков.
Но тех, кто у Священного Порога
никто не притеснял, никто не трогал
Всех тех, кто свято верил в пастуха,
в ком вера в добрые дела крепка,
кто в круглом озере Соам купался,
в ущельях горных рядом с ним живёт
никто из Магацитлов не касался.
И улла там торжественно поёт.
Так очень много лет прошло над Тумой.
И Магацитлы стали грустно думать,
как род свой им на Туме продолжать.
Ведь женщин нет у них, детей рожать.
И вот в горах, где прятались Аолы,
явился вестник – мощный Магацитл.
Лицом прекрасный, с торсом полуголым,
оставив панцирь, шлем, и меч, и щит.
Он трость держал с привязанной к ней пряжей
и подошёл к кострам Порога, к страже.
К огням священным близко подошёл.
К собравшимся Аолам речь повёл:
«Открыта голова моя. Пред вами
с открытой грудью без меча стою.
И если я солгу – решите сами
оставить иль отнять вам жизнь мою.
Звездой Талцетла прежде мы владели.
Дорогу Млечный Путь мы пролетели.
И Тума нами вся покорена
Враждебные побиты племена.
Мы начали строительство каналов,
водохранилищ, чтобы орошать
посевы наши. Их у нас немало,
чтоб жизнь пескам бесплодным вашим дать.
Мы строим Соацеру – город Солнца.
Заложены его большие кольца.
Мы жизнь дадим всем тем, кто хочет жить.
Но нам исчезновение грозит.
У нас нет женщин. Лишь одни мужчины.
и мы должны бесславно умереть.
Не выполнив предназначенья, ныне
обречены на медленную смерть.
Нам дайте ваших девственниц здоровых
От них родим мы поколенье новых
Аолов, тех, что будут нам близки.
Они заселят все материки.
Идите строить к нам. Вражда забыта».
Он положил трость с пряжей у огня,
Лицом к Порогу сел. Глаза закрыты.
Но третий глаз во лбу, при свете дня,
был виден всем. Как будто воспалённый,
затянут был он плёнкой окаймлённой.
Аолы совещались меж собой.
И приняли решенье в час ночной:
«В горах скотине корма не хватает.
И очень мало питьевой воды.
В пещерах мы зимою замерзаем.
От бурь и ветра вечно ждём беды.
Послушаемся вестника. Вернёмся
на пепелища. Снова развернёмся».
И на равнину в утренней тиши
сошли, гоня перед собой хаши.
А Магацитлы девственниц их взяли
Те родили от них в урочный час
Гор голубое племя. Тут же стали
шестнадцать цирков создавать за раз.
В те цирки Ро должны стекаться воды
с обоих полюсов, как дар природы,
Потоки вод от тающих снегов –
надежда и полей и городов.
Бесплодные равнины расцветают.
Прорезаны каналами они.
Их воды мощных цирков орошают
с тех давних, древних пор и в наши дни.
Из пепла повсеместно вырастают
и ширятся и славно расцветают
по всей большой Азоре там и тут
селения Аолов. Мирный труд
уже возводит стены Соацеры.
На стройках цирков, башен, мощных стен
невиданные техники примеры –
свидетельство великих перемен.
Гигантские подъёмные машины
работают без видимой причины.
Лишь Магацитлы знают их секрет.
Их силе и уму предела нет!
Ведь Магацитлы могут силой знаний
ворочать глыбы и растить траву,
лечить болезни. Могут по желанью
беседовать с мирами наяву.
Они во многих книгах записали
всё знание своё. И рассказали
цветными пятнами и знаками о нём
на языке диковинном своём.
Когда последний Магацитл скончался,
то с ним ушло и Знание от нас.
Лишь через двадцать тысяч лет добрался
до этих книг учёных наших глаз –
потомков тех Аолов, что когда-то
к пришельцам повернулись, гордость спрятав,
сошли в Азору из холодных гор,
создали голубое племя Гор.
И лишь они сумели силою талантов,
прочесть все книги тайные Атлантов…