Глава тридцать вторая Хао

«Сын Неба!– звонкий голосок раздался.
Из зарослей лазурных он звучал.
Механик Аэлиты там скрывался.
Он Гусева заметил и позвал.
Увидев Лося, он всплеснул руками
и стал приплясывать: «Вы снова с нами»!
И лодку показал среди ветвей.
Её он спрятал, прилетев на ней.

Он рассказал, что ночь прошла спокойно.
но ранним утром грохот долетел,
и зарево в полнеба. Он невольно
решил: никто там выжить не сумел,
и оба Сына Неба там убиты.
Он в лодку – и помчался к Аэлите.
Она слыхала взрыв и со скалы
видала в небе красные валы.

И Аэлита мальчику сказала:
«Вернись в усадьбу. Сына Неба жди».
И на прощанье тихо прошептала:
«Не знаю, что случится впереди,
но если схватят, не промолвишь слова,
скорее примешь смерть из рук суровых.
А, если он убит, Сын Неба мой,
ты к трупу проберись любой ценой,

флакончик отыщи на нём из камня
и привези его ко мне сюда».
Лось, крепко стиснув зубы, слушал парня:
«Сейчас же отправляемся туда»!
Тут Лось и Гусев к озеру спустились,
и смыли кровь и пыль с горячих тел.
Дубиною они вооружились.
Её там Гусев вырезать успел.

Немедля сели в лодку и вонзились
в сияющую неба синеву.
Пока в пещеру лодку заводили,
Лось вниз помчался, грезя наяву.
К Священному Порогу по ступеням.
Счастливы предвкушения мгновенья.
А в это время сверху, из-за скал,
скатилась Иха. Гусев и не ждал.

Она взялась за щёки и смотрела.
Катились слёзы из влюблённых глаз.
Смеялся Гусев, радуясь, меж делом.
(Он карту места изучал как раз).
А Лось летел, как ветер, не гадая
что с ними будет, не соображая
где, что, когда, по мостикам бежал.
И лишь одно сейчас он твёрдо знал,

и это было главным потрясеньем!
«Рождённая из света звёзд» сейчас
предстанет, как чудесное явленье.
И заглядится он, как всякий раз,
на личико, чуть видно - голубое –
любимое, прекрасное, родное!
Чтоб всё смотреть, мучительно любя.
И в радостных волнах забыть себя!

Над озером пещерным мост горбатый
Лось миновал и вышел на простор.
За низкой колоннадой, как когда-то,
увидел перспективу лунных гор.
Он вышел на площадку осторожно.
Над краем пропасти в недавнем прошлом
он с Аэлитой у костра сидел.
Порог здесь тусклым золотом блестел.

Хотелось Лосю с нежным умиленьем
на рыжем мху следы любимых ног
поцеловать. Одним лишь помышленьем
он жив сейчас, взирая на Порог.
Мучительной тоской пронзило сердце.
Вот пепел от костра. Совсем, как в детстве,
неясного предчувствия порыв
печалью острой сущее закрыл.

Лось подошёл к скале, к заветной двери.
Вошёл в пещеру, как в волшебный сон.
Ведь так мечтал, стремился, был уверен,
что милую свою увидит он.
И вот она среди подушек белых.
Освещена светильником несмелым.
Лежала навзничь. Голый локоть свой
держала высоко за головой.

И кроткое лицо её печально.
Дрожат ресницы, Верно, видит сон.
Живая, невредимая, реальна.
И на колени стал пред ложем он.
Взволнованный глядел и умилённый
в её лицо, коленопреклонённый.
Любые муки он готов терпеть,
чтоб никогда ни тление, ни смерть

лица его любимой не коснулись.
Чтоб юность, прелесть, радость никогда
от чудного лица не отвернулись,
не поразили горе и беда.
Вдруг Лось о тех подумал ненароком,
кто в лабиринте, в шахте той глубокой
шуршит и дышит. Верно, очень ждёт,
когда на Марсе час его придёт.

Он застонал от ненависти лютой,
от ярости бессилья весь в слезах.
И Аэлита в эту же минуту
проснулась. Изумлённые глаза
мгновение бессмысленно глядели.
Затем она присела на постели:
«Сын Неба…дорогой…любовь моя,–
сказала тихо, нежно,– Я твоя…

Она и наготы не прикрывала,
лишь только на щеках взошла заря.
Девичья грудь её невинностью дышала,
и бёдра узкие над белизной парят,
голубоваты плечи Аэлиты.
Она прелестна и любви открыта.
И Лось смотрел: казалось, что она
из света звёзд для счастья рождена.

И он молчал. Была безмерной радость.
И веял грозовою темнотой
чуть горьковатый запах, как мечталось,
когда грустил о ней в тиши ночной.
«Я видела тебя во сне престранном,–
сказала Аэлита, – будто ты
нёс на руках по лестницам стеклянным
меня к вершине дивной красоты.

Я стуку сердца твоего внимала.
Томленье растревожило меня.
А в сердце била кровь и сотрясала.
И я ждала, что на закате дня
ты остановишься. Конец томленью.
Хочу узнать любовь. Моё волненье…
Ты, мой Сын Неба, разбудил меня.
Томленья тяжесть знаю ныне я».

Она умолкла, Страсти на пределе:
«Мой великан, ты смотришь странно так»…
Стремительно на дальний край постели
подвинулась. И страх в её глазах..
Лось тяжело проговорил любимой:
«Иди ко мне. Любовь неукротима».
Но Аэлиту пробирает дрожь:
На страшного ты Ча сейчас похож»!

И он тотчас закрыл лицо рукою
и будто вспыхнул в пламени костра.
Он пламя весь. Немного успокоясь,
он отнял руки. Знал: пришла пора…
«Что?– Аэлита тихо вопросила
«Не бойся ничего,– сказал он милой.
Она придвинулась к нему опять
и прошептала: «Страшно умирать.

Боюсь я. Хао для меня смертельно».
«Не бойся Хао. В нём огонь и жизнь!
Моя любовь и нежность беспредельны.
От представлений древних отрешись!
Моя любовь!– Он протянул к ней руки.
Она вздохнула, и недавней муки
сошли с лица прелестного следы,
сомнения растаяли, как дым.

И вдруг привстала быстро и открыто.
Куда ушли сомнения и страх?
Светильник загасила Аэлита.
И в Лося белоснежных волосах
запутались блуждающие пальцы –
любви и страсти нежные скитальцы…
В тиши ущелья странный шум расцвёл,
похожий на жужжанье тысяч пчёл.

Ни Лось, ни Аэлита не слыхали,
как этот шум возрос в могучий вой.
Они в своей постели крепко спали,
всё сущее оставив за стеной.
Из пропасти чудовищной осою
корабль военный, созданный для боя,
стал подниматься, миновал карниз
и над площадкой в воздухе завис.

На край площадки лесенка упала.
По ней сошёл Тускуб и с ним отряд,
в железных шлемах с гребнем и забралом
правительством обученных солдат.
Перед пещерой полукругом стали.
Тускубова приказа молча ждали.
Тускуб тотчас к пещере поспешил
и тростью по двери заколотил.

 

Вверх

© Леонид Михелев 2012; дизайн вебсайта design4music.org