По трагедии Еврипида "Ифигения в Авлиде"
Снова ахейцы собрались в Авлиде. Всё было, как прежде.
Дружно на берег свои корабли извлекли из прибоя.
Лагерь военный устроили греки тут, на побережье.
Лагерь огромный, но нет им надежды отправиться к Трое.
Вот и покинули многие воины берег Авлиды.
Сам Агамемнон уехал в Микены – всех войск предводитель.
Он предпочёл возвратиться на время в родную обитель.
Сделал, что было возможно. Считал: «С Менелаем мы квиты».
Греки не знали, когда им теперь выступать против Трои,
Кто проведёт по морям всю армаду ахейских героев?
Может им путь указать лишь Телеф, но он ранен Ахиллом,
В битве случайной в Мизии, которая кончилась миром.
Ранен в бедро. Только вылечить рану в Мизии не могут.
Жуткою болью измучен, решил вопросить Аполлона,
Как излечить ему рану. Там, в Дельфах при храме помогут.
Пифия вскоре сказала, что примет его благосклонно
И исцелит эту рану лищь тот, кто нанёс её в битве.
Но не решился Телеф попросить о спасенье Ахилла.
Он к Агамемнону, тяжко страдая, пришёл через силу.
И умолял, чтобы царь до Ахилла довёл, как молитву,
Просьбу его исцелить эту рану в бедре, роковую.
И Агамемнон помочь согласился, ничем не рискуя.
Знал ведь, что только Телеф им укажет дорогу на Трою.
К берегу Трои он их кораблям все дороги откроет.
И за Ахиллом послал. Удивлён был Ахилл просьбе этой.
«Я не целитель. Как рану смогу исцелить я Телефу?–
Он вопрошал. Только рядом с ним был Одиссей. Всем на свете
Он ведь известен, как самый мудрейший и хитрый из греков.
Он и сказал, что врачом быть Ахиллу тут вовсе не нужно.
Просто железа с копья у Ахилла возьмём для начала,
И наскребли с острия, что смогли, и Ахиллу подали.
Рану присыпал железом Ахилл, как лекарством наружным.
Зажила рана. И счастлив Телеф, и теперь он согласен
К Трое вести флот ахейцев. Весь путь по морям ему ясен.
Он согласился в награду за жизнь – исцеление раны.
В этом походе по лону морей точно нет ему равных.
Есть проводник, только грекам никак не отплыть из Авлиды.
Ветер противный к земле корабли всякий раз прибивает.
Это работа богини охоты лесной Артемиды.
Это она встречный ветер в авлидский залив посылает.
Всё потому, что убил Агамемнон в лесу на рассвете.
Милую сердцу богини священную лань в гонке трудной.
Вот и напрасно ждут греки, что ветер подует попутный.
В гневе богиня. Не может простить Агамемнону это.
Скучно собравшимся здесь. От безделья страдают герои.
Вот и болезни унылых бойцов поражают порою.
Ропот поднялся средь воинов ждущих так долго успеха.
Тут прорицатель Калхас объявил предводителям греков:
«Милость свою в тот же миг Артенмида к ахейцам проявит,
Лишь Агамемнона дочь в жертву ей принесут на рассвете».
В ужас пришёл Агамемнон: «Никто никогда не заставит,–
Он заявил,– Дочь мою Ифигению в полном расцвете
Бросить под жертвенный нож! Я готов отказаться от Трои»!
Долго его убеждал Менелай подчиниться покорно
Воле богини. Своё ведь получит богиня бесспорно.
Против желанья богини, ничто возраженья героя.
И уступил Агамемнон. Гонца он послал к Клитемнестре.
Ей повелел Ифигению срочно доставить на место.
Будто Ахилл очень хочет на дочери милой жениться
И до похода, в Авлиде желает он с ней обручиться.
Только грустит Агамемнон. Не знает ни сна, ни покоя.
Дочь Ифигению в жертву богине отдать не желает.
И Клитемнестре в Микены он тайно гонца шлёт другого.
С ним он в Авлиду везти Ифигению ей запрещает.
Только второго гонца Менелай прихватил по дороге.
В гневе он брата в измене их общим делам упрекает.
Споили долго. Чем спор бы закончился, кто его знает?
Вестник прервал этот спор. Объявил он им прямо с порога:
«Прибыла утром жена предводителя войск Клитемнестра
С ней ваша дочь Ифигения с маленьким братом Орестом.
Стали они у источника, около самого стана».
Горем сражён Агамемнон. На сердце кровавая рана.
О! Неужели ему суждено потерять дочь родную,
Нежно любимую дочь Ифигению, сердца отраду?
И самому отвести к алтарю Артемиды, тоскуя,
Чтобы её закололи бессмертной богине в награду?!
Видя отчаянье брата, готов Менелай отказаться
От этой жертвы безмерной. Но знает герой Агамемнон,
Знает – Калхас волю бога объявит войскам непременно!
Если не он, то тогда Одиссей поспешит разобраться.
Воля великой и грозной богини ему ведь известна.
Полный глубокой печали направился он к Клитемнестре.
Очень старался казаться спокойным и даже весёлым.
Но Ифигения сразу заметила взгляд его странный, тяжёлый.
Но ничего не сказал ей отец. Не сказал Клитемнестре.
Только просил он жену, чтоб вернулась обратно в Микены.
Он не хотел, чтоб в Авлиде они в эти дни были вместе,
Чтобы жена Клитемнестра увидела страшную сцену.
Снова к Калхасу пошёл он, надеясь найти снисхожденье.
Есть ли надежда спасти его дочь, увести от закланья?
Невыносимы царя Агамемнона муки, страданье.
Только ушёл Агамемнон, Ахилл к ним в шатёр за решеньем
Вскоре явился. Желает он знать, сколько можно без дела
Воинов храбрых у моря держать. Всем давно надоело
Это безделье. Он хочет потребовать: нужно решаться –
Либо на Трою в поход, либо всем по домам разъезжаться
А Клитемнестра, увидев Ахилла, к нему обратилась,
Как к жениху Ифигении, дочери старшей, любимой.
Был удивлён обращеньем Ахилл. Он не знал, что случилось,
Что Агамемнон его женихом своей дочери выбрал.
Тут-то посыльный пришёл, что вторым был отправлен в Микены.
Он Клитемнестре открыл для чего царь поспешно в Авлиду
С дочерь вместе обманным путём из Микен её вызвал.
В ужас пришла Клитемнестра. К Ахиллу ползёт на коленях.
Молит его о защите, Фетидой его заклинает,
Дочерью старца Нерея. Спасти её дочь умоляет.
Богом Нереем поклялся Ахилл, защитит он невесту:
«Кто лишь посмеет коснуться её, тот погибнет на месте»!
Быстро ушёл облачиться в доспехи. В шатёр царь вернулся.
Был он женою упрёками встречен. Нет сил защититься.
После повторного спора с Калхасом ещё не очнулся.
«Всем нам придётся,– уныло сказал он,– тут жизни лишиться,
Если красавицу нашу мы не отдадим Артемиде.
В жертву богине для блага всей Греции дочерь приносят.
В стане волнения. Мармидоняне Ахилла поносят.
Только сказал он, что станет железной стеной на защиту
Дочери нашей, его там едва не побили камнями!
Мог ли я думать, что с близкими кровными станем врагами»!?
Вот Одиссей с группой воинов, грозным оружьем сверкая,
Прямо к шатру Агамемнона бросился, громко взывая.
Но Ахиллес, заслонившись щитом, поднял меч перед ними.
Стал он у входа в шатёр. Не допустит он смерти невесты!
Он здесь скорее умрёт в дикой битве с друзьями своими,
Но не отдаст Ифигению в жертву богине небесной.
Бой уж готов разгореться – жестокий, тупой без предела,
Но Ифигения, выйдя наружу, накал потушила.
Юной сияя красой, во весь голос она заявила,
Что добровольно под жертвенный нож ради общего дела
Выйдет сейчас к алтарю, не желая противиться больше.
Воля великой богини самой Артемиды – веление божье.
Пусть принесут её в жертву, и вечный ей памятник будет
Павшая Троя, а Греция подвиг её не забудет!
И убедила она, несомненно, героя Ахилла
В том, что не должен её защищать и сражаться напрасно.
Он покорился, хотя и страдал с неожиданной силой.
Ведь полюбил Ифигению крепко за подвиг прекрасный.
За красоту полюбил, за решимость отдать себя в жертву –
Жизнь ради общего блага самой на алтарь предоставить.
Подвиг великий на веки прекрасную должен прославить.
Подвиги многих героев пред подвигом девушки меркнут!
С виду спокойна, пошла Ифигения в путь свой последний.
Слова не вымолвив, жребий принять там готова немедля.
Между несметных рядов грозных воинов тихо проходит.
И облака в вышине словно замерли на небосводе.
Вот и алтарь Артемиды, с ним рядом красавица стала.
И Агамемнон, шатаясь, чтоб смерти любимой не видеть,
Голову в плащ свой широкий упрятал, безумно рыдая.
Он в этот час всё живущее стал всей душой ненавидеть.
Вещий Калхас вынул жертвенный нож. В золотую корзину.
Нож положил, и венок из цветов луговых приготовил.
Деве на голову этот венок возложил, хмуря брови.
С шейки прелестной небрежно цветную гематию сдвинул.
Вышел Ахилл из рядов. Взял сосуд со священной водою,
Соль и муку взял для жертвы. Не сломленный страшной бедою,
Выполнил весь ритуал: окропил и алтарь он и деву.
Голову ей он посыпал солёной мукой. Глядя в небо,
Громко к богине воззвал, к Артемиде великой, могучей.
Он умолял её войску послать добрый ветер попутный,
Плаванье сделать удачным, с небес увести злые тучи
И над врагами победу им дать там, в боях сухопутных.
Взял тут Калхас в руку жертвенный нож. Всё в округе притихло.
Вот он заносит свой нож. Ифигения жизни лишится.
Нож прикоснулся уже к нежной шее – убийство свершится.
Нет! Не упала со стоном предсмертным она, не поникла.
Чудо случилось! Великое чудо богиня свершила!
Деву похитила из-под ножа чудодейственной силой!
Нет Ифигении у алтаря. Обагрённая кровью,
Бьётся там юная лань. И кричат, потрясённые новью,
Чудом чудес изумлённые воины. Люди ликуют.
Радостно вскрикнул и вещий Калхас: «Вот так жертва! Богиня
Вместо принцессы на жертвенник выдала душу другую!
Радуйтесь греки! Удачу сулит Артемида вам ныне!
Счастье в пути по волнам и победу над гордою Троей»!
Тут и случилось такое, чего долго ждали, тоскуя:
Ветер сменил направленье. Теперь он попутный! Ликуют,
В путь собираются, лагерь обрыдший снимают, герои.
И Агамемнон в шатёр свой спешит, передать Клитемнестре
Всё, что пережил он сам и о дочери добрые вести.
В жизни их дочери ныне большие грядут перемены.
И Клитемнестру просил Агамемнон вернуться в Микены.
А Ифигению прочь с алтаря унесла Артемида
В дальнюю Таврию, где Понт Эвксинский шумит бесконечно.
Там стала жрицей богини, покорная воле планиды,
Дочь Агамемнона, чтобы служить Зевса дочери вечно.