И возвратился Гектор в Трою. Он пошёл к родному крову.
Был тотчас женщинами окружён герой прекрасный, смелый.
И о мужьях они его пытали: живы ли, здоровы?
Но ничего им не ответил Гектор, только повелел он
Богам молиться олимпийским и просить их о победе.
А во дворце Приама мать Гекаба встретила героя.
Его вином пыталась угостить. Тревогу ведь не скроешь.
Он отказался от вина. Мужчин он во дворце не встретил.
Троянок он просил созвать, чтоб в храм прославленной Афины
Несли богатые дары и жертвы пышные богине.
И, чтоб молили укротить в бою героя Диамеда
Тотчас исполнила Гекуба повеленье сына это.
Париса Гектор увидал, когда тот мирно и спокойно
В своих чертогах проверял вооружение с заботой.
Елена тоже здесь была. Она толково и достойно
Распределяла меж служанок всю домашнюю работу.
Стал укорять Париса Гектор, что сидит он дома праздно,
В те времена, когда троянцам смерть на поле угрожает.
Но отвечал Парис: в сраженье он и сам вступить желает.
И обвиненья в том, что отстранился от борьбы, напрасны.
Прекрасная Елена обратилась к Гектору прелестно.
Его просила сесть и после бранных подвигов известных
Здесь отдохнуть. А своего супруга строго укоряла
За то, что ни смущенья, ни стыда не чувствует нимало.
И сетует Елена, что из-за неё на Трою ныне
Так много бед ниспослано, но в том она не виновата.
Один Парис виновен в бедах Трои. Он один повинен.
Но отказался Гектор отдыхать. Ему скорее надо
Попасть домой и увидать жену и сына дорогого.
Не знает Гектор, возвратится ли домой из этой битвы,
Увидит ли опять своих родных. О том его молитвы.
Но там, в пылу войны, где бродит смерть, возможно ждать иного.
Явился Гектор в свой дворец, но нет жены там – Андромахи.
Узнав, что греки сеют смерть, она к стене подалась в страхе.
И ныне плачет на стене, служанки так ему сказали.
А сын его всегда при ней – и в счастье, и в большой печали.
И Гектор вышел из дворца, он к Скейским поспешил воротам.
И там нагнал свою жену. Прислужница несла ребёнка.
Был Астианакс чудным малышом, он светлый от природы.
Как в небе первая звезда сиял родителям мальчонка.
И Андромаха мужа за руку взяла и так сказала:
«О, дорогой мой муж! Тебя погубят мужество и храбрость.
Ты не жалеешь нас: ни сына, ни меня. Недолго ждать осталось,
Когда останусь я вдовой. Ведь в целом мире нет такого,
Как ты! Ведь ты мне и отец, и мать, и муж родной, любимый!
Мне без тебя не жить! О, сжалься надо мной и нашим сыном!
Не выходи на бой! А воинам вели стоять стеною
У смоковницы. Лишь за ней разрушить можно стены Трои».
Но шлемоблещущий Гектор жене отвечал неуклонно:
«Стыд для меня оставаться за стенами Трои, вне битвы.
Нет, должен биться я там, впереди всех троянцев законно!
Биться во славу отца, сделать всё, жизнь отдать для защиты!
Троя погибнет, я знаю, но только печалит не это.
Горько мне то, что тебя уведут далеко на чужбину.
Будешь в плену ткать и воду носить чужеземке настырной.
Если увидят тебя всю в слезах, на судьбу уж не сетуй–
Скажут тотчас: «Это Гектора плачет жена. Он-то в Трое
Силой и храбростью был выше всех, знаменитых героев».
И для тебя белый свет потемнеет, печалью нальётся,
И перестанет светить из небес лучезарное солнце
Нет! Пусть убьют меня лучше скорей, чтоб не видеть картины,
Как поведут тебя в плен, как погонят из дома родного».
Так он сказал, а затем повернулся к любимому сыну.
Гектор обнять захотел малыша приласкать дорогого.
Но Астианакс у няньки в руках закричал от испуга
К няньке прильнул, а она утешает ребёнка игриво.
Очень его напугала на шлеме волнистая грива.
Нежно ему улыбнулись родители – Гектор с супругой.
Гектор сверкающий шлем свой на землю кладёт аккуратно,
Нежно целует сынишку, а сердце тревогой объято.
Сына поднял он высоко, до неба, где боги витают.
Стал умолять громовержца и всех, кто Олимп населяет:
«Зевс и бессмертные боги! Молю вас о славе для сына!
Чтоб знаменит был, как я среди граждан, могучий и смелый!
Чтобы он царствовал в Трое и был бы всегда в полной силе,
Чтобы врагов побеждал и громил их умно и умело.
Пусть же о нём скажут люди, когда он из битвы вернётся,
Что превосходит отца он по мужеству, воле, напору.
И, что любые дела Астианаксу нашему впору!
Пусть сердце матери радует сын наш, пусть славы добьётся»!
Гектор молил так богов, а затем отдал матери сына.
Нежно прижала она Астианакса к сердцу. Кручина
Ясные очи слезами наполнила. Мужу сквозь слёзы
Грустно она улыбнулась, и щёки зарделись, как розы.
Гектор обнял Андромаху. Сказал: «Не печалься, родная.
Нет, не родился ещё тот герой, что меня уничтожит,
В мрачное царство Аида пошлёт, на судьбу не взирая.
Нет уж! Судьбы не избегнет ни храбрый, ни трус. Всех уложит,
Только лишь время настанет, что Мойрам угрюмым известно.
Ныне домой возвращайся, тканьём занимайся и пряжей.
Чтоб не дремали служанки – работы ты всем им укажешь.
Дом без тебя сиротеет. Ведь много там дел интересных.
Мы же, мужи, о военных делах мы радеем бессрочно.
Более всех о защите я буду заботиться прочной».
Шлем он надел и к Сикейским воротам пошёл безоглядно.
Знал, что быть может, уходит на битву с врагом безвозвратно.
И Андромаха пошла во дворец, проводив мужа взглядом.
Слёзы из глаз её ясных лились, путь домой закрывая.
Дома служанки рыдали с ней вместе, с хозяйкою рядом.
Женщины знали: война оxень редко мужей возвращает.
Возле ворот, Гектор встретил Париса. Спешил тот за стену..
Ярко сверкали на солнце доспехи его боевые.
«Брат мой,– сказал ему Гектор,– не скажут ни те, ни другие,
Что в битвах подвигов ты не свершал, но преступная леность!
Часто идёшь неохотно на бой, не спешишь в гущу битвы.
Часто терзаюсь я, слыша от наших упрёки, обиды
Часто троянцы бранят тебя. Всё это слыша, страдаю.
Впрочем, скорее к войскам. Как там дальше пойдет, мы узнаем».